…Москва. Ночь. Я сидел за компьютером и смотрел обычную передачу. Я видел красивую комнату, в которой сидели мужчины в прекрасных костюмах, с напряжёнными, недовольными лицами. Главным среди них был огромный толстяк, лысый, в золотых очках, с сигарой во рту. Он что-то сердито говорил собравшимся, а что – я понять не мог.
– Саша, привет,- услышал я мужской голос. В моём старом кресле сидел мужчина, которого я сразу узнал. Это был покойный президент США – Джон Кеннеди. Я привык к подобным визитам и поэтому отнёсся к его появлению совершенно спокойно.
– Здравствуйте, господин президент, – сказал я и слегка поклонился.
– Ну, это лишнее, Саша, – сказал Кеннеди, – Я пришёл к тебе потому, что пять минут тому назад ты написал в своей записной книжке, что главное в Мире – музыка! И это меня восхитило! Я сейчас руковожу космической музыкой, и с сожалением вижу, что на Земле мало кто понимает её Значение! Все думают, что главное – дипломатия! Но дипломатия – это такая же милая штука, как содержимое желудка старой жирной свиньи, сдохшей месяц тому назад… Конечно, тебе вредно выходить за пределы искусства, но ты прав, что выходишь… Ты должен знать и понимать Мир, который ты видишь, иначе ты ничего интересного в искусстве не сделаешь… К сожалению, искусство растёт в грязи, в которой вы сидите по уши… И заниматься им сложно, но интересно… Да, именно так… Но ты смотришь на Мир, смотришь… И ничего в нём не понимаешь… А я тебе покажу! Одень вот эти очки и смотри на это собрание ваших самодовольных финансовых тузов! Их зовут министры!
…Я одел очки и стал смотреть. Напряжённо.
Там толстяк отчитывал своих подчинённых за то, что они пересылают ему ложные сведения о своей работе.
Он сказал: «Я удивлён тем, что вы искажаете информацию о своей деятельности в выгодном свете для себя!».
Толстяк вдруг поперхнулся, умолк и стал с ужасом озираться по сторонам. Три огромные мышиные пасти появились в стенах и страшно захохотали, поливая присутствующих розовой слюной.
Кто-то невидимый вдруг завыл и тоже визгливо, пронзительно засмеялся. Толстяк позеленел, выпучил глаза и стал быстро уменьшаться… Сначала он превратился в собаку, потом в крысу, потом в паучка, а потом исчез в щели в полу…
…Я изумлённо посмотрел на Кеннеди. Джон устало усмехнулся и сказал:
– Об этом вранье толстый знает уже много лет. Но телевидение должно было представить его в образе святого. Он страшно всем надоел. Ни одной интересной мысли. Только живот в 200 кг интересен. Так вот! То, что в очках видел ты, Саша, – это реальность!
А вот другое, удивительное! То, что видели телезрители! Смотри!
…Отчитав гос. деятелей, толстый пожал всем руки, дал на дорожку ещё какие –то серьёзные поручения, на исполнение которых совершенно не рассчитывал, и компания разошлась.
– Видишь, Саша, всё красиво, серьёзно, всё нормально! Но это не есть реальность! Это грубая подделка под неё! Реальность видел ты!
Поехали дальше! Ещё одно путешествие для твоего образования и успокоения!
…Синий свет, приятная музыка – и мы у цели!
16 век! Замок французского короля Марка Семнадцатого! Мы на золотых стульях сидим в покоях его величества… Король, в прекрасном нижнем белье, ходил по спальной комнате и, попивая пиво, объяснялся с королевой – красивой румяной блондинкой лет восемнадцати… Королева в постели пила чай и ела пирожное. Король говорил, королева молчала.
Естественно, нас они не видели.
Король. Вы спрашиваете меня, зачем я так много денег трачу на армию! Но сильные армии нужны всем королям! И вашему батюшке тоже! Кстати, напрасно он пренебрегает этим вопросом! Ну ладно, это не важно… Пирожное вкусное?
Королева. Необыкновенно ваше величество!
Король. Я смотрю за порядком, поэтому и вкусное… Так вот! Я действительно пополняю и перевооружаю армию! Но все думают, что это можно сделать, не тратя большие деньги! Господа, усвойте, это ошибка! Очень большая ошибка! И я не виноват, что вы этого не понимаете!
Королева. Ваше величество, говорят, в казну перестали поступать деньги, необходимые для жизни населения, и народ стал гибнуть!
Стремительно! Причём это деньги, которые народ вам и дал! Я ошибаюсь?
Король. Нисколько, дорогая! Мне жаль народ, но я ничего не могу поделать! Кругом враги!
Королева (перебивает). И мой батюшка тоже?
Король. Нет, моя дорогая, что вы! Король Бельгии – мой старый друг!
Королева. Тогда враги – Испания, Германия и Англия?
Король. Нет, конечно! Я недавно подписал с ними мирный договор…
Королева. Тогда зачем эти сумасшедшие траты на армию и страдания народа?
Король. Дорогая, вы милая, добрая женщина и, естественно, на всё смотрите по-женски…
Королева. То есть как дура?
Король. Нет, нет… Что вы! Разве я это сказал? Просто смотрите неправильно, непрактично! Посмотрите в историю! То есть оглянитесь! Все войны возникали неожиданно! Никто войны не хотел, а она взяла и пришла! Без спросу! Поэтому гибель народа – это просто
историческая необходимость! Пусть я потеряю десять миллионов человек, но остальные сто останутся живы! Такова печальная королевская участь – быть палачом собственного народа! Но учтите! Ради его собственного блага! Иначе нельзя! Иначе нам крышка, дорогая!
Королева. Ваше величество, я преклоняюсь перед вашей мудростью!
Вы не могли бы дать мне мой свежий носовой платок?
Король (со счастливой улыбкой). А где он, дорогая?
Королева. А вон там, у меня в чёрном шкафчике!
Король отворачивается, и в этот момент Королева насыпает ему в пиво какой-то порошок. Это яд… Лучший в мире… Королевский…
Король протягивает Королеве платок…
Королева. Спасибо, ваше величество! Вы не могли бы выпить ваше пиво за здоровье моего отца?
Король (сияя). О, с удовольствием, дорогая!
Король пьёт пиво и падает мёртвым. Поднимается шум, крик, Королева в обмороке… Врачи и придворные орут друг на друга…
Наконец наступает тишина… Мрак. Потом опять светло. Королева в кружевном чёрном платье сидит за столом и пьёт чай с пирожным.
Допила. Звонит в колокольчик. Входит красивый старик в военном мундире.
Королева. Граф, я начинаю править! И начнём вот с чего! Распустите половину армии и ту часть, которая освободится, разделите на несколько других частей! Первая часть – ловить рыбу… Вторая – собирать грибы… Третья – пасти коров и овец… И четвертая – строить хороший хлебный завод, а то ваш хлеб есть невозможно… Всё это нужно, поскольку хозяйство ваше в развале… Далее! Отправьте пятьдесят миллионов гульденов на нужды народа. А то он страдает ужасно. Такой нищий, что даже мыло себе купить не может. Стыдно!
А уж что он ест, вспомнить страшно!
Граф. Ваше величество, вы позволите мне сказать?
Королева (подвигает к себе ещё пирожное). Давайте, говорите… (Наливает себе чай и пьёт его с пирожным).
Граф. Вы понимаете, ваше величество, отправить народу пятьдесят миллионов гульденов – прекрасное, благородное дело, достойное Королевы Франции, но, к сожалению, выполнить ваш указ невозможно!
Королева (спокойно). Почему?
Граф. Потому что этих денег нет! Они все истрачены на военные нужды!
Королева. Я знаю, что у моих придворных десять тысяч золотых ночных горшков. Я требую их изъять и перелить в гульдены! Получится семьдесят пять миллионов гульденов. Пятьдесят – в народ… Двадцать пять – на поддержку людей искусства, я знаю, что они тоже страдают… Страна, в которой искусству не уделяется должное внимание, быстро превратится в идиотскую, кретинскую страну, а я этого не хочу… Я люблю искусство и жить без него не могу…
Граф. Ваше величество, наши дворяне так тонко, так глубоко, так серьёзно воспитаны, что не смогут жить без ночных золотых горшков…
Королева. Ну и что же, они повесятся?
Граф (печально). Это очень возможно, ваше величество… И даже неизбежно!
Королева (махнув рукой с пирожным). Ничего, пусть вешаются… Об этом давно все мечтают. А мы вырастим новых дворян… Для которых судьба страны будет дороже ночных горшков… Граф, вы свободны…
И сделайте то, что я сказала с максимальной скоростью!
Граф, ошеломлённый, испуганный, поклонившись, уходит. Королева достаёт из кармана какую-то замысловатую штучку (кажется, это телефон) и говорит в неё…
Королева. Папа, привет… Я отправила Марка Семнадцатого на тот свет… Ну что делать, государственная необходимость… Не смейся!
Такая штука действительно существует! И ты это знаешь! Как старшая дочь, рекомендую тебе: распусти армию, отправь солдат в производство, в поля, в оркестры, в театры, в медицинские школы, учиться на врачей… Нужно, нужно, потребности нашей Бельгии ты знаешь лучше меня! И заканчивай строительство своей новой Консерватории! Марк в лучшем мире, и поэтому ты сможешь осуществить свои мечты! Да! Построй завод по производству женского нижнего белья…Француженки в лучшем положении… А это нужно исправить… И ещё… так, так… Обязательно построй завод по производству детских игрушек! У нас с этим плохо… Да! Чуть не забыла самое главное! Сделай образование и лечение бесплатным! Так народ наш станет сильным и умным! Тоже самое я сделаю и во Франции! Мы утрём нос Европе! Обнимаю, папа, и целую! Пока!
Королева подвигает к себе стопку бумаги и пишет…
Королева (пишет и бормочет). Государственная необходимость… Государственная необходимость… Эта штука может сожрать всех! Не взирая на чины, и ранги!
…Мрак. Светло. Мы с Кеннеди сидим у меня в комнате. Кеннеди смеётся. Потом перестал.
Кеннеди. Саша, я уловил какой-то странный плач… Мужской, басом…
Недалеко! Давай-ка слетаем туда!
Мы оказались в какой–то странной комнате. Вся она была увешана портретами знаменитых писателей. Мебель была старая, но не из той, которую можно назвать “старая, но приличная”. Мебель была плохая.
За письменным столом сидел худой, морщинистый мужчина лет сорока. Он плакал.
Мужчина. Мне сорок два года. Я выпустил книгу. Её напечатало лучшее издательство. Но где банальный резонанс?! Почему никто не звонит, не поздравляет меня? Почему никто не едет ко мне с тортом и парой бутылок?! Где статья?! Хоть в одной газете?! Молчание!!! Я писал книгу двенадцать лет!! Я истратил на неё три четверти своей крови!!! И что?! Ничего!!! Полное равнодушие! Я знал, что интерес к литературе утерян! Но я не знал, что это имеет прямое отношение и ко мне! Да ещё как! Публику интересуют пустые, грязные, идиотские книжки! И больше ничего! Талантливый писатель обязательно должен околеть в этой атмосфере! Что мне делать?! Что мне делать?! Если бы у меня был пистолет и бутылка вина! Я был бы счастлив! Выпил вино, улыбнулся себе в зеркало и пустил себе пулю в башку! Всё!
Я ушёл! (Пауза. Писатель думает.). Но ведь не обязательно это делать сразу! Вот у меня появился пистолет! И я спокоен и счастлив!
Я могу писать, гулять под золотой листвой, ухаживать за девушками! А если мне всё окончательно надоест, я в любую минуту, когда захочу, могу отправиться в голубые небесные дали! И там поцеловать руку Пушкина! О, счастье! О, триумф! Но как это сделать?! Разве это возможно?! Господи, помоги мне! Дай мне вина и пистолет! Пистолет – это свобода! И я прошу её у тебя!
Писатель встал на колени и заплакал…
Кеннеди усмехнулся и сказал:
– Я не Господь Бог, но в этом случае я могу помочь!
Кеннеди шевельнул рукой – и на мятую, рваную постель писателя упали пистолет и бутылка виски. Писатель вздрогнул и посмотрел на кровать. Потом вскочил, подбежал к ней и стал целовать пистолет и бутылку.
– Господи, как я благодарен Тебе, Господи! Как благодарен!
Потом он стремительно открыл бутылку и выпил почти половину. Его качнуло, он покраснел, он счастливо улыбнулся и прошептал:
– Я никогда не пил ничего подобного! Только в небе может быть такой виски! Зачем же мне ждать счастья на этой Земле?! Разве это возможно?! Нет! Я иду к тебе, Господи! Увидеть Тебя – вот настоящее счастье!
Писатель быстро допил виски и неуклюже выстрелил себе в висок.
Удачно. Он умер сразу.
Кеннеди покраснел и крикнул:
– Кто тебе разрешил, дурак?! Разве для этого ты получил этот подарок?! Давай обратно! Мигом!
Через секунду писатель сидел за письменным столом и с улыбкой писал что-то…
Кеннеди сказал:
– Пойдём отсюда… Он в порядке… Он начал новый роман и будет работать над ним с удовольствием… Где-нибудь в середине работы безболезненно умрёт… И подымется к нам нормальным образом…
Уходим!
Мы оказались у меня в комнате. Кеннеди сказал мне:
– Саша, пора прощаться… Я получил сведения, что Моцарт закончил новый фортепианный концерт… Я лечу слушать…
Кеннеди вдруг ошеломляюще преобразился. Передо мной стоял огромный рыцарь в сияющих розовых доспехах, с лицом Кеннеди, красивым и помолодевшим.
– Саша, я улетаю… Что тебе оставить на прощанье?
Я рассмеялся и сказал:
– Я хочу вино и пистолет! Я же русский писатель! Это сейчас для нас самое главное!
– Хорошо! – сказал Кеннеди.– Фортепианный концерт Моцарта получишь через пятнадцать минут! Прощай!
Кеннеди исчез. А на столе у меня появилась бутылка моего любимого вина и маленький, красивый, блестящий пистолет… Я налил стакан и залпом выпил. И – о, чудо! Я переместился в пространстве и времени! Я оказался там, куда мечтал попасть долгие годы! Сбылась моя мечта!
…Москва 1956 года! Лето! Моя любимая Фрунзенская набережная!
Дом, где прошло моё детство, и двор, в котором я сейчас дерусь на шпагах с Серёжкой Большие Уши! Он ткнул меня палкой в шею, и пошла кровь! Девчонки завизжали! А Серёжка испугался и убежал! Он струсил! Он отказался продолжать бой! Я счастлив! Я победитель!
Как хорошо кругом! Деревья, цветы, солнце, небо голубое! Здравствуй, мой милый, мой любимый Советский Союз! Я навсегда твой! И иначе и быть не может!
Visits: 172