И философия в гробу.
И нет табу…
Где суть?
Абсурд!
М. Резницкий.
Америка не равнинная страна – горы да каньоны. Но в запале Аллка этого и не заметила. Как-то само собой вышло, что, когда въехала в скупую щель рассвета, преодолела самую опасную складку хребта. Хотя ещё два часа назад, вылупив мутноватые крючки глаз, дед-домохозяин, у которого снимала нору, стращал её авариями, обвалами и камнепадами. Алла-то знала, что к старости даже лихие экстремалы превращаются в ретроцессионеров. Но всё равно заскочила за картой маршрутов – ехать затемно по незнакомой дороге всё-таки страшновато. Наверное дед и закаркал ей путь: открывая в семь утра дверцу своей «тойоты», она поскользнулась на гололёде и сильно ушибла правую руку. Пришлось рулить одной левой. Конечно, можно было никуда и не ехать. Но охота пуще неволи. И, проскочив все опасности, радовалась теперь пикам ёлок на последних горбах перевала. Заледенелый серпантин дороги, где и опытные водители ломали себе шеи, остался позади. Хотя и здесь плотное марево скрывало скальные нагромождения, за которыми утробно рокотали водопады. Штат Орегон ими славился, так что и снова пришлось ползти в петляющей полосе – страшно. Но унижение, которое гнало вперёд, было сильней. Дело в том, что наступивший Год Свиньи подложил Алле свинью.
Большую и жирную. Много лет влюблённый в неё парнишка нежданно-негаданно потребовал… вернуть ключи и «валить». Сначала Аллка приняла это за новогодний розыгрыш. Но когда ей разъяснили, что к её Алёшику переезжает не случайная девка, а… жена, остолбенела. И, не в силах осмыслить происшедшее, рванула в Лас-Вегас. К Роберту. Только Роберт способен был осушить её слёзы. Роберт был мудр, высокоморален и нежно привязан к Алле. Друзьями они были лет сто, и никакие кочки-буераки их приязни не нарушили. Из года в год на все дни рождения, Кристмасы и прочие дни Валентина дарил он Алле бериллы и дюжины белых роз. Он вообще с неё пылинки сдувал. Но, хотя много лет был её надёжной опорой, отношения эти никогда не заходили дальше дружеских. А почему? Ну, хотя бы потому, что «перескочил» он на Аллу с одной из её подруг, чего Алла так и не одобрила. Не нравился он ей и своим жеманным «немачизмом»– ощущение, что общаешься с красной девицей. Был Роберт художником. Натурой тонкой и ранимой. С такими только и следи, чтобы чем-то не травмировать. А оно Аллке зачем? Вот и придумала нестандартную причину отказа от его руки и сердца: «Не могу, – сказала она, глядя в его округлившиеся глаза. – Лесбиянка я». И мотнула головой на двухметровую Лору Солдатову, которая так и застыла с недоеденным бананом. Но промолчала. И Роберт поверил. Впрочем, даже после такого «откровения» белокурая головка Аллки продолжала светиться на всех его полотнах, покоряя интернетную общественность.
К этому самому Роберту она и спешила сейчас. Хотя с последней их встречи в тогда ещё общем для обоих городке Оквилле минуло года три – целая эпоха. Теперь их разделяла тысяча миль не вполне освоенной даже американцами глубинки между штатами Вашингтоном и Невадой. Через Орегон и Калифорнию. Потерпев фиаско, Роберт умчал туда, где его художественную натуру ценили больше. Но, оставшись без божественной лиги, Алла затосковала по качественному общению. Для неё – Тельца – оно было так же важно, как и комфорт. Алла ведь и в Америку попала как лучшая – учиться, по обмену студентами из Киевского университета. А потом выиграла грин-карту и осталась жить.
Никакой лесбиянкой она, конечно, не была. Хотя, к своей досаде, влюблялась легко. Причём во всё подряд: в вещи, в книги, в изящные безделушки… Однажды у неё даже был роман с молодым рыжим котом. Золотоглазый тот кот жил во дворе одной больницы. И когда Алла подходила к ограде, он, озаряя её сиянием нежности, даже забывал мигать. Вставал на задние лапы и клал передние на её плечи. И, щекоча носом её ухо, звонко мурлыкал. Нос был мокрый. Растроганная, девушка бережно гладила шёрстку цвета шафранового восхода.
Роман тот закончился печально: кто-то сломал коту лапку, и он стал бояться людей. Узнала об этом Алла от работницы больничной кухни, когда Златоглазик перестал выходить к ограде. Порыдав, она то место уже избегала. И вспоминала с большой грустью.
С тех пор такие глаза она видела лишь раз: у соседского табби с первого этажа. Но табби был злой и кусачий, и его глазастость олицетворяла для неё золото, залитое парфянами в горло побеждённому Крассу. Злое золото. Доброе же было утрачено навсегда вместе с тем юным котом из больничного двора.
Влюблялась Алла и в птиц, и в рыбок. И только мужская половина человечества этой чести не удостаивалась. Один был глуп, другой скуп, третий туп. Но, как все девушки, мечтала и она о сказочном принце. Хотя голову потеряла и в этот раз не от противоположного пола, а от уютного кондо с двумя спальнями и санузлами в майкрософтсовском городе Редмонд. Одном из самых интеллектуальных городов штата. Соседи – гиганты американской инженерной мысли Боинг и Майкрософт – вполне способствовали её жажде духовного общения. Потому и сообразить не успела, как вбухала все сбережения.
Улица её в крутом вираже закручивалась романтичной ракушкой, и, трепыхаясь в буйно цветущих азалиях, давала приют многочисленным белкам, опоссумам и стаям колибри, рассыпавшим перед Аллой свой алмазный и рубиновый крап. Часами любовалась она ими, сидя под балконным навесом. Украсить жилые метры картинами единственного друга Роберта было теперь единственным, что на этом этапе она могла себе позволить. Тем более, что говорить с местными айтишниками оказалось возможным разве что о видеоиграх…
Как-то в дверь позвонили. Всегда готовая к приятным сюрпризам, Алла её распахнула. На пороге стоял юнец с серыми, как густой туман, глазами. Может, кто-то и назвал бы их белёсыми, но не Алла. В изголубо-белой дымке радужек гостя вспыхивали такие экстатические искры обожания, что не принять их на собственный счёт было просто невозможно. Ведь именно так смотрел когда-то на неё её любимый кот Златоглазик! Кроме того, и фигура, и губы юноши словно вырезали по лекалу одной из Робертовых картин. Блистательный Жак Луи Давид стал одним из кумиров и Роберта, и Аллки, потому и Робертову картину они назвали, как и Давид, «Купидон». Что тоже таило в себе нечто неразгаданное, скрываемое от других. То, что ещё не стало доступным познанию… Незваный гость был сыном клиентов, которым Алла как-то помогла оформить иммиграционные документы. Молодому человеку едва стукнуло восемнадцать, а значит, он едва достиг совершеннолетия. Повесив хлюпающий нос, двухметровый детина прямо с порога заявил о своём изгнании из родительского рая. Пить и курить в русскоязычной среде грехом вообще-то не считалось, но тут родительский гнев превзошёл все ожидания. «Гнида! – гремел материнский клич. – Научись зарабатывать, а не воровать деньги с моей карточки!» Устроившись неподалёку де-юре курьером и де-факто грузчиком, аморальное дитя, которое теперь и пило, и курило, ночевало в раздевалке их дворового бассейна, что крайне смутило Аллкину отзывчивую душу. И, поскольку наверняка пошли бы пересуды, смирилась. Тем более что решающим фактором в сделке стали полтыщи баксов, которые юнец предложил ей в качестве отступного за комнату. Было тогда Аллке двадцать пять – возраст для Соединённых Штатов почти детский.
– Дура я дура! – с беспокойством вглядываясь в темень, ругала теперь себя она, вспоминая тот злополучный день. – Пригрела змея подколодного!..
– Привет! – Солдатовским голосом взорвался поставленный на громкую связь телефон. – Ты где?
– Дома, – недовольно буркнула Алла: стрелки часов показали начало двенадцатого утра. Объяснять, почему в такую рань она уже в другом штате, не хотелось: не так уж близки были их отношения. Они и вообще с подругами были однобокие: те рассказывали, она слушала. Бывало, даже советы давала. Хотя никто их в голову не брал – Аллу считали «ветхозаветной». Тем не менее, в этой новой для себя стране землячек роднила не только бывшая «малая родина», но и невольно-общие приключения. Например, однажды некая Y, ещё одна сподвижница, чьё имя не будет помянуто всуе, попросила Аллу, чей ветхозаветный облик обычно внушал всем доверие, отнести своему бывшему хахалю собачий ошейник. Пресловутая Y после развода развлекалась тем, что таскала своих «бывших» по судам, а между заседаниями рассылала им своеобразные «валентинки»: кому мокрицу в банке, кому пиявку в бокале, а кому и так называемый парфорс – колючий ошейник. Намёк с подтекстом. Собачий, потому что настоящий садо-мазный из секс-шопа стоил втрое дороже. Не осознав, чем авантюра может кончится, Солдатова вызвалась сопроводить Аллку к месту доставки.
Нужный им дом нашёлся у самого подножья холмистой улочки. На своё счастье оставили машину не перед домом жертвы, а наверху.
– Доставка для мистера Кега, – постучав в дверь, официальным тоном оповестила самозваная курьерша. – Вы Кег? – протягивая свёрток, повела она бровью, хотя прекрасно знала, кто перед ней.
Адресат рывком разорвал коробку и, мельком глянув внутрь, схватил телефон.
– Знаю-знаю, кто вас послал! – сотрясая ошейником, обрушился он на гостий. – Это сумасшедшая Y? Так?
– Сорри? – Алла сделала вид, что не поняла, и, увидев, как яро Кег натыкивает «911», шепнула подруге по-русски: – Уходим!
Плутовки плавно развернулись к калитке. Но не тут-то было: размахивая ошейником и громко перечисляя кары небесные, Кег увязался за ними.
– Не к машине! – тихо скомандовала Алла. – Вон автобусная остановка.
Так и не увидев их авто, Кег с бранью повернул назад. Заговорщицы метнулись на холм и, отъезжая с потушенными фарами, чуть не врезались в пролетевшие мимо сиренящие полицейские машины – Аллкину копы в темноте не заметили. Что и позволило благополучно, а главное – анонимно, улизнуть. А незадачливому Кегу здорово попотеть, объясняя ложный вызов.
Спросите, зачем взрослым девкам так глупо развлекаться? Объяснение простое: скучно в Америке молодым. Ощущение, будто жуёшь и жуёшь бесконечный «бубль-гум»! Благодаря полученному адреналинчику, чуть не загремевшая в участок Лорка потом и ещё пару раз ходила с Аллой «на дело». По просьбе всё той же Y.
Темпераментная Y была лет на пять старше обеих и знала забугорную жизнь не понаслышке. Бросив на родине мужа, она, по приезде в США, с год горбатилась нянечкой, то есть уборщицей в детсаду, откуда её попёрли. Потом устроилась в супермаркет, откуда тоже вылетела. А дальше выскочила замуж и удачно «приземлилась» в фирме мужа, поскольку имела два высших образования, одно из которых было экономическое. Чуть позже Алла присутствовала на её громком разводе, где грозно прожигала взглядом вражеского адвоката. Охваченный паникой лоер от дела отказался, и Y в качестве отступного получила мужнину фирму, которую уже через год с треском обанкротила. Ну а дальше? Дальше череда свиданий-обещаний-расставаний, во время которых Y частенько подпрягала подруг к актам мести бесчисленным Джимам-Джонам-Джекам. От всё той же хронической скуки Аллка с удовольствием в них участвовала. И ещё потому, что была обязана Y жизнью – как-то, рискуя собой, та вытащила её из водопада. Однако с тех пор, как Y вышла замуж в третий раз, они почти не общались – Грэг был против. Да и сама Алла к тому времени закрутила с Алексом.
– А я к Хосе еду! – вернула её в реальность Солдатова. И доверительно добавила: – Мы с моим поцапались. Ну, я ему, козлу, пристрою!
Тут тональность общения сложилась другая: из женской и земляцкой солидарности, и чтобы не догадался престарелый солдатовский муж, Алла частенько отвозила подругу к её горячему гондурасцу на своей машине. А что делать? Работа да мужики – вот и весь набор здешних развлечений.
– А прикинь, – Лорка явно настроилась потрепаться, – мой дедок вчера в шесть вечера спать залёг! А мне что, помирать?!
– Посмотри в календарь. Может, у него критические дни, – Алла не сдержала ехидства.
В трубке чем-то пошелестели, и восторженный голос Солдатовой радостно оповестил:
– О! Точно! Вчера затмение было. То-то, думаю – чего меня на любовь потянуло? – Голос её выразил глубокую озабоченность, всегда сопровождавшую солдатовские поиски приключений. – Я ему: «А ну в постель, сука, выполняй свой долг!». А он: «Я старый!». Представляешь?! Ну и пошёл на фиг. Так что к Хосе вот еду! Прикинь!
Такого Аллка «прикинуть» не могла. Во-первых, потому что замужем не была. А во-вторых… всё у неё вообще было не как у других. Только об этом никто не знал. Вот и Солдатовой известно было совсем немногое.
– Лора, давай потом, – с долей раздражения уклонилась от разговора Алла. Когда перед глазами дорога, лучше думать о дороге. Тем более, если верить карте, впереди неплохой мотель. А это значит: можно передохнуть и выпить кофе. Ведь третий час за рулём. От приятной перспективы биологическая оболочка Аллы решительно переключилась, обещая сладостные минуты тепла и сытости. Хотя душа по-прежнему ныла от обиды. Ныла – да. И всё-таки хотелось есть. И пить. И, если честно, страдать уже не тянуло. Если честно, Алла к Купидону и вообще-то долго всерьёз не относилась. Просто умилялась, глядя, как он потешно, будто у него чесались крылышки, двигал лопатками, признаваясь ей в трогательных чувствах. И, заглушая одеколоном запах алкоголя, таскал ей по три дюжины роз – вытягивая букет за букетом. Один с водительского сиденья, второй – с пассажирского, а третий из багажника. Солдатова при этом лишь загадочно хмыкала и заговорщицки подмигивала.
– Супер! – глянув как-то её воспитаннику через плечо ухмыльнулась она. – Смотри-ка, что он пишет: «Сазвездие казирога» четать бисплатно онлайн!»
И, изнемогая от смеха, выдрала из рук приятельницы томик Чехова, которым та собралась попотчевать своего послушника. Ибо Купидон путал Тургенева с Достоевским, а Шевченко с Гоголем. О Гегеле он и вообще не знал. Невзирая на аттестат об окончании средней школы, который под натиском Аллы всё-таки одолел в американском колледже. Хотя и там тесты по истории США и английской литературе Алле пришлось сдавать за него самой – на мониторе, к счастью, высвечивались лишь ответы. Но время шло, и всё больше взрослеющий обожатель каждой своей фиброй облекался в плоть Купидона Давидовского. И так рельефно бугрились у него быстро зреющие мышцы, что заглядывались на юношу уже все местные полнотелые нимфы. «Найди себе сверстницу!» – в надежде, что постоялец наконец-то съедет, и у неё начнётся личная жизнь, внушала ему Алла. И даже возила его на молодёжные тусовки! Ан – нет! Фанат продолжал боготворить только её, свою Психею.
– Папаааня, – с интонациями героя старого мультика поддразнивала та упрямого поклонника, впрочем, иногда всё-таки задумываясь над его пылкими речами: «Тебя никто не будет любить так, как я!». И дивясь тому, что в каждый день рождения он протягивает ей одно и то же колечко с бриллиантом в полтора карата, снова и снова предлагая свою руку и сердце. Всякий раз она отказывалась, и он долго дулся, сурово нависая над стойкой бара, где Алла внимала страстным руладам итальянца Тони, главным достоинством которого был лаковокрылый БМВ.
–У твоего выхухоля телега сорок-гитлеровского года! – несмотря на новизну машины, презрительно бросал Купидон, путая слова «выхухоль» и «хахаль» и божась, что скоро и у него появится марка не хуже. Или внезапно возникал между своей сияющей кометой и щупленьким майкрософтщиком, который и в других-то обстоятельствах был скорее Муму, чем Герасим. После чего тот мгновенно и бесследно линял.
– Я из-за него и в сорок замуж не выйду, – не выдержав, посетовала Алла Солдатовой, когда, подсмотрев её долгий поцелуй с Тони, возмужавший Ромео вскрыл себе вены, залив кровью уже готовое к свадебной церемонии платье. Недобрый знак. Пришлось отказаться…
– Ой, смотри, подруга. Куй железо. Вылетит – не поймаешь, – хмыкала Солдатова ещё лет через пять, завистливо косясь в сторону верного рыцаря Аллки, потому что о таком долгом пыле ещё слыхом не слыхивала.
– Ну тебя! – фыркала та. – Какой это муж? Он даже читать не умеет!
– О, Алекс – молоток! – разливался соловьём босс Майкрософта, куда, получив диплом, устроился Купидон. Его босс постоянно сокращал штат подчинённых и взваливал на этого своего протеже работу за пятерых, которую тот выполнял играючи. И хотя починка компьютеров – не их создание, Алла гордилась своим пажом – ведь это она приложила руку к его развитию. Тем более что на днях он Дэна Брауна осилил! И даже Катаева. С Катаевым, правда, вышел конфуз: не найдя у того ни одного творенья про котов, парень принялся задавать вопросы, которым его наставница потом долго изумлялась – ей бы в голову не пришло прочесть фамилию писателя через «о». Тем более, связать… с котами. Впрочем, если человек зарабатывает на Майкрософте кучу баксов, обязательно ли ему знать русскую классику? Филологическая зарплата Аллы с каждым годом наоборот худела. В то время, как его росла и росла. Это было странно, но приятно. И всё больше вызывало в ней почтительный трепет – как-никак приятно ощущать, что в обществе потребления ты не последний человек. Алекс даже её любимца – чёрного, как ночь, кота Дэнди, кормил теперь красной икрой. Причём оба они поглощали её из одной и той же хрустальной салатницы, возлежа на широком, купленном в одном из престижных магазинов, матрасе из пены с памятью и охлаждением. Недавний юнец превращался в шикарного мужчину. Перспективного. Видного. С королевскими замашками. Который и деньги тратил по-королевски. Все комнаты их квартиры оснастились широкодиагональными плазменниками. Карпет бороздила «румба» – умный пылесос, самостоятельно вытягивавший изо всех щёлок пыль. А свет включался и выключался, стоило отдать приказ неведомой и невидимой «Алексе». Вскоре и скромной Аллкиной «тойоте» пришлось потесниться – теперь на паркинге чёрно-лаковыми боками блистал новенький Купидонов «бимер». С массажем в сиденьях. Ну и как было не влюбиться в такого добра молодца? Гавайские и Карибские острова, куда весь последний год таскал Аллу её Алекс, потрясали роскошью отелей. Его яркие чувства – подкупающей безыскусностью. Были рассветы и закаты с тяжёлыми связками влажноватых магнолий и обалденных кактусов, некоторые сорта которых цветут такими дивными, совершенно неподражаемыми соцветиями, что напоминали о рассветах в Гималаях, от которых оба они теряли дар речи. Наконец, вкусившие волшебной мандрагоры, молодые люди взахлёб пили жизнь и дурачились. Дурачились и пили. Взахлёб. С утра до утра танцевали они под серебряными звёздами, ласкали друг друга и рисовали комиксы «из жизни» неких Орла и Кондора, приключения которых сами и сочиняли, прочитав о них в сказочных межокеанских Андах, самых протяжённых горах мира. И это было счастье, которое свалилось на них ниоткуда. Как оно и бывает, когда одаряет влюблённых щедрая рука Бога…
– Давай перепишем на тебя квартиру, – однажды, когда уже больше не могла осилить ипотеку, предложила Алла. Как раз грянул кризис, и над ней с её худеющей зарплатой нависла реальная угроза foreclosure и выселения. – Потом продадим, а деньги разделим.
– Может, другую купим, поновее? – робко предложил Алекс.
– Так эту отберут, жалко же. Тут нам так хорошо было!
– Ну давай, – согласился Купидон, потому что любил свою Психею и хотел быть ей полезен. Тем паче, что и квартира уже наполовину выплачена.
– …А не помню я такой договорённости, – проронил он вчера под звон новогодних бокалов, глядя на Аллу глазами, в которых туман скрыл последние, ещё совсем недавние, искры обожания – мужчина всегда отличается от юноши… Роберт, Роберт! Не было тебя рядом, чтобы остановить руку, подписавшую тот документ!..
– Ты чего не перезваниваешь? – оборвал эти горькие мысли обиженный голос Солдатовой. – А я сейчас своему суке сковородкой по бо́шке дала. Как думаешь – дебилом не останется? Не хочу потом всю жизнь с инвалидом возиться.
– Давай позже перезвоню! – огрызнулась Алла.
Мотель был пуст и сумрачен, как выброшенная на берег медуза. Официальный час заселения ещё не настал – можно было ехать и дальше. Но Алла провела за рулём уже три часа, а до Лас-Вегаса ещё пилить и пилить. В ушибленной руке будто кашлял и брюзжал простуженный старик, который иногда больно тыкал в неё своей палкой. Сейчас полдень, до трёх далековато, но в такой глуши свободные номера наверняка найдутся. Осторожно придерживая левой рукой правую, она толкнула стеклянную дверь.
– Хэлло-хэлло! – резковато поприветствовал её кто-то невидимый. После чего обладатель скверного дисканта громко захлопал крыльями, и на Аллу воззрился огромный яркий попугай с зелёным клювом. Он восседал на плече симпатичной молодой особы, одетой вроде как в сари. Алла не сразу её заметила – девушка стояла в дальнем углу ресепшена с мобильником у уха. Похоже, ей здорово насолил тот, с кем она разговаривала – вся тоненькая фигурка в сари выражала боевую готовность.
– Никогда мне больше не звони, не пиши и не попадайся! – требовала она, еле сдерживая ярость. Индуска в глубине Орегона!? Впрочем, потом Алла поняла, что это, скорее, не индуска, а обычная американка. Просто брюнетка с яркими глазами и решительными манерами. Хозяйкин попугай строго разглядывал гостью кофейным глазом. Удовлетворившись впечатлением, одобрил себе под нос: «Окей, окей». После чего, цепко проследив весь процесс заполнения бланка, благосклонно возвестил: «Вэлком!».
– Красивая птичка, – улыбнулась Алла.
Попугай спрыгнул на стойку, вразвалочку проследовал к вазе с цветами и ткнулся в неё своим зелёным клювом. Может, и не зелёным, но очень ярким.
– Располагайтесь, мисс, – хозяйка выложила на конторку ключик с латунным номерком. – У нас вечером в конференц-зале девичник. Присоединяйтесь, будет весело! – И, оторвав мобильник от уха, показала гостье крепкие зубы, при взгляде на которые невольно вспомнилась реклама зубной пасты. – Развод праздную. До сих пор нарадоваться не могу. Приходите обязательно. Начало в девять.
– С индусом развод? – полюбопытствовала Алла, вспомнив недавно прослушанную аудиокнигу Трумана Капоте о малохольности индийских мужчин.
– С гондурасцем, – махнула рукой девушка. – Только это без разницы – все они придурки одинаковые.
«Не ту страну назвали Гондурасом! – горько догадалась Алла. – Настоящий-то Гондурас – это США».
– Хай, бэби! – вдруг шумно перелетел попугай на её плечо. И из его клюва прямо ей в руки свалилась чайная роза в искрящихся капельках влаги. Клюв тоже был мокрым. Алла застыла – попугай смотрел на неё внезапно посветлевшим сияющим оком влюблённого Златоглазика. – Ай лав ю, – доложил он ей немного хрипловатым голосом. А Алла услышала в нём звук нежной валторны.
– Это Алекс! – глядя, как нежно пощипывает птица ухо постоялицы, кивнула на попугая хозяйка. – Он вас облюбовал!
– Ай лав ю! – неуклюже потоптавшись на Аллином плече, подтвердил Алекс и скромно потупил пылающий взор.
Хозяйка сняла с Алкиного плеча неожиданного поклонника и снова широко улыбнулась.
– Алекс чудный. Он деньги не крадёт. И, если его не злить, не кусается. И на всё имеет своё мнение. Так что – до встречи вечером, мэм. Счастливо отдохнуть!
Счастливой Аллу сегодня не могло сделать ничто. Но комфорт – дело благое. Когда после душа завернулась она в пушистый плед, в голове её засияла брюнетка в сари с яркой птицей на плече. Вот бы ей такую!
Телефон звякнул смс-кой.
Это была рекламная смс от компании Нетфликс – поставщика фильмов на основе потокового мультимедиа. Когда-то её Алёшик загрузил ей на мобильник свой эккаунт Нетфликса – теперь она могла не только смотреть фильмы сама, и видела, какие фильмы смотрит он. В данный конкретный момент он смотрел детектив «Труба ангела». Это был их любимый сериал. Они видели его вместе раз пять, если не больше. И ей показалось это хитроумным сигналом, рассчитанным на её незаурядный интеллект, – не зря же столько лет развивала своего питомца. «Ясно! – вскочила Алла, спешно кидая вещи в сумку. – Труба зовёт!». Значит, понял её Алёшенька, как глупа его шутка и подаёт ей сигнал возвращаться. Значит, всё прекрасно! И нет необходимости мчать к Роберту, которого сто лет не видела. Глупый, глупый Алешенька!
И уже через полчаса гнала Алла назад по горной дороге…
Но… это не Алекс смотрел «Трубу ангела» – дверь её квартиры открыла ей… Y. На кухне работал один из четырёх плазменников. Что делает Y в её квартире?!
– А помнишь, я когда-то давно работала в русском детском саду? – хохотнула Y на Аллкиной кухне, разливая в её чашки чай из её же чайника. – Там мальчонка шестилетний за мной хвостиком ходил. Помнишь? Я же рассказывала! Смешной такой. Так однажды заменяла я воспитательницу. Ну и предложила малышам нарисовать картинку к стишку Пушкина. Помнишь:
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая.
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
И что, ты думаешь, навалял тот мальчонка? Ни в жизнь не догадаешься! Картина маслом! Сидит, короче, на обруче «хула-хуп» мужичок с двойной петлёй на шее – two loop, с красным помпоном куш – кoosh ball. Это типа «в тулупе, в красном кушаке». С лопатой сидит, да-да. А над головой мужичка «кибитка» – крылатый куб с большой буквой «Б». Понимаешь: криптовалюта биткойн с крылышками, такой летучий биткойн-кубитка. И вот летит, значит, биткойн над землёй и… взрывает. Кого? Браздов пушистых. Что такое бразды, спрашиваю. Это зверьки, говорит, полубобры-полудрозды. А ямщик, ясное дело, на краю ямы сидит. Причем, на обруче. Облучок-обручок, понимаешь, Ал? Вот ведь как обогнало нас новое поколение! Какая глубина! Какая свежесть восприятия!
Вот это да! Ну и ну! Каждое слово отозвалось в Алле грудой рассыпанных камней, потому что над её кухонным столом висело фото её Лёшки в обнимку с… этой самой Y. Абсурд! В такое невозможно было поверить. Но вот же – факт…
– А лопата зачем? – услышала Алла сама себя.
– Так ямщик же! Ямы копает. Браздов же хоронить!
Вся недавняя жизнь Аллы представляла собой почти классическую схему причинно-следственных связей. И, если бы не этот кувырок судьбы, ей можно было бы только позавидовать: лучшая студентка, престижный город, красивая квартира. Длительная любовь. И вот… Такой неожиданный и невероятный конфуз.
А Y всё заливалась и заливалась счастливым смехом.
– А что потом? С мальчонкой-то? – почти не слыша себя, снова спросила Алла.
– Ну а потом случайно встретились, лет через десять. И взялся он бурно за мной ухаживать. И домой привёл как невесту. Меня ведь как раз Джим тогда попёр. Ты же помнишь!
Смех Y был пронзительный и напомнил Аллке уханье совы.
– Ух, ух, ух, – смотрела она, как почти до уровня ушей поднимаются плечи приятельницы. И неожиданно для себя тоже прыснула. Смешно же! Её, блестящую выпускницу престижного американского вуза, выпер из собственного дома полуграмотный недоросль, главное достоинство которого состояло в том, что когда-то она сдуру переписала на него свою квартиру. И ещё в дипломе, который, по сути, был её. Потому что это она и сдавала за Алекса тесты в колледже! А иначе как своих ушей не видать бы ему Майкрософта! А стало быть, не видать недоросля и старой курве Y! Сколько ей? Тридцать пять. А ему? Двадцать три. Прямо как у Анны Керн из «Я помню чудное мгновенье»! Имея генерала мужа, эта Пушкиным воспетая дамочка связалась с шестнадцатилетним пацаном и даже родила от него сыночка. А после смерти генерала ещё и венчалась с тем пацаном! Официально замуж вышла!
Год Свиньи действительно подложил Алле свинью. Настоящую! Ведь в этом году Y исполнится тридцать шесть, а, учитывая двенадцатилетние циклы, значит, что Y и родилась именно в Год Свиньи. «Какая же я дура!».
– В тот раз большой скандал был, – еле справляясь с собой, продолжала ухать счастливая Y. – Его маманя – старая швабра – орала: «Где невеста, гнида?! Это же старуха!». Хотя, вон Макрониха на 25 старше – и ничего. Но швабра выперла нас из дома. Куда идти? Я пристроилась у Грэга. А кто его, беднягу, подобрал, понятия не имею. Тогда мы – да, расстались. И вот снова столкнулись. Меня как раз Грэг выпер. И решили мы с малолеткой пожениться и поселиться тут, в его кондоминиуме… Завтра вещи перевозим. А ты-то как меня нашла?..
У какого-то очень умного мужика Аллка вычитала превосходнейший афоризм: «Если ты попал в жопу, у тебя есть два выхода. Или вылезай. Или сиди и думай, почему ты в неё попал». Впрочем, думать было некогда! Хоть и всерьёз разболелась рука, намекая на перелом, Алла залила в машину бензин и, «бразды пушистые взрывая», полетела в обратный путь. До назначенного на девять девичника оставалось как раз три часа. Суды, адвокаты, разборки с Алексом и курвой Y – всё это успеется. Впереди была встреча с ярким зеленоклювым попугаем с глазами Златоглазика! Через тернии к звёздам, господа! Орёл не ловит мух! Ad meliorem!
(К лучшему).
Visits: 107