1
– Он сегодня придёт?
– Нет, не придёт.
– А завтра придёт?
– Ну что ты всё – придёт-не-придёт! Я не знаю, когда. Вот напишет, и узнаем, – Вика с трудом вытащила палец из маленького кулачка, – Будь умницей, – она легонько подула в вот-вот готовые брызнуть глаза. – После садика пойдём мороженое есть? Да?
Нюта кивнула и поплелась за вышедшей ей на встречу воспитательницей.
После завтрака детишек построили на прогулку.
– Один, два… Петров, оставь Дашу в покое!.. Шесть, семь…
Нюте гулять не хотелось. Она взобралась на подоконник и смотрела на синеющее вдали море. Когда гомон и покрикивание воспитательницы стихли, она перебралась под стол со свисающей до пола скатертью. Здесь её точно никто не найдёт!
– Где же наша Нюта? – услышала она приторно-фальшивый голос. – Ах, вот она!
– Пойдём, детка, на качели, – воспитательница заглянула под стол.
Нюта покачала головой.
– Все гуляют, а ты?
– А я рисовать буду, – девочка потянулась за карандашами.
– Ну-ну, – воспитательница приложилась губами к её лбу, пожала плечами и скрылась за дверью.
– Мама, ты так рано! – Удивилась Нюта, увидев стремительно вбежавшую Вику. – А я папе письмо написала.
Вика развернула аккуратно сложенный листок. Сквозь синие волнистые чёрточки просвечивала перевёрнутая трапеция с дымящей спиралью трубой. Рядом возвышался гигант с шестипалой рукой протянутой к человечку в треугольном платьице.
– Так вот ты ему сама и отдашь, – мамины глаза весело блеснули, – Папа радиограмму прислал. Всего три дня ждать осталось. Ура?
– Ура! – Нюта повисла на шее у мамы.
2
«Ну, вот и всё», – вздохнула она, провожая глазами медленно отчаливающий парусный фрегат.
Выстроившиеся вдоль борта курсанты в белоснежных рубашках с гюйсами салютовали отдаляющемуся берегу. Лиц различить было уже нельзя, но она знала, что он седьмой слева. «Семь футов под килем!» – одними губами, потому что всё равно не услышит, сказала она и побежала к лестнице, широким полотном стекающей к порту.
– Оля, ты? – крикнула мама из кухни, когда она открыла дверь. Её голос звучал так буднично, как будто ничего не произошло.
Она не ответила. Проскользнула по коридору к себе и плашмя бросилась на кровать. Почувствовала мамину руку на плече и вдруг затряслась всем телом.
– Это же учебный рейс. Всего месяц, – спокойно и уверенно звучала мама, – Не конец света!
Оля резко села на кровати.
– Ничего ты не понимаешь, мама! – она размазала по щекам чёрные потоки, – Он сказал, чтобы я его не ждала, – её снова затрясло.
– А ты и не жди. Как ты это себе представляешь? Сидеть и плакать? У тебя через месяц поступление. Ты вообще заниматься собираешься? Пианино вон уже пылью покрылось.
– Ну при чём здесь это?
– При том. У каждого – своё дело. Он к своему готовится – моряком станет. И у тебя своё, – мама открыла крышку пианино, – когда делом занят, легче ждать. Поняла?
Программа была сложной – Бах, Вторая часть Лунной, Рахманинов.
Поначалу чуть-чуть нервничала, а потом… руки играли сами собой, а она представляла, как стремится к причалу белый фрегат.
Оля чуть-чуть задержала педаль на последнем аккорде, чтобы продлить глубокий звук, гудящий, как маяк в туман, мельком взглянула на приёмную комиссию. Вроде, улыбаются. Ф-фу, отыграла. Она поклонилась и вышла из зала.
– Оля! – У входной двери музыкального училища стоял он. Гюйс, белая фуражка и солнечный лучик отблёскивает от козырька. – Не ждала?
– А ты как думаешь? – Оля уткнулась лбом ему в плечо.
3
Кисейная занавеска шевелилась в такт лёгкому прибою. Она услышала едва различимый свист оттуда, где тихонько ворочала гальку волна. Два коротких, один подлиннее.
Он стоял опершись на весло, ногой придерживая лодку. Тёмный силуэт на фоне убегающей вдаль лунной дорожки.
– Стёпа, ты?
– Своих не разбудила? А то будет нам!
– Да нет. Спят. Я через окно.
Настя подобрала подол юбки и с разбега запрыгнула в лодку.
Отчалили.
Вода искрилась таинственным зелёным светом при каждом шевелении весла. Она опустила руку в воду, и мириады фосфоресцирующих пузырьков, перекатываясь друг через друга, окружили её длинные пальцы.
– Уже август, – вздохнула она.
– Иди ко мне, – он сложил весла в лодку. Она перебралась к нему с кормы.
Помолчали.
– Знаешь, что я решил? – Он прижал её к себе. – Уеду в город, пойду учиться на моряка.
– Зачем? Разве здесь в деревне плохо? И хозяйство у вас, и дом, и лодка.
– Ну да. Только вон, смотри, – он указал на едва виднеющиеся огоньки справа от горизонта, – Там жизнь. А что здесь? Рыбу всю жизнь ловить, как дед и отец?
– Здесь дом, – тихо сказала Настя, – Холодно уже, отвези меня на берег. Да и вдруг кинутся меня.
Лодка зашуршала днищем о прибрежный песок.
– Будешь ждать меня? – Крикнул Степан вслед медленно удаляющейся фигурке. Она не ответила.
Прошло два года. Её разбудил лай собак. Настя выглянула из окна.
Кто-то стоял у калитки, переминаясь с ноги на ногу. Белая бескозырка с чёрными ленточками, тельняшка…
Сердце ёкнуло и упало куда-то в подреберье.
– Мама, – крикнула Настя в темноту дома, – Я, кажется, замуж выхожу. Степан приехал.
4
– Ну Марин, ну пойдём уже. Надоело!
Маринка уселась на нагретый солнцем чугунный кнехт и уставилась в бесконечную синюю даль моря.
Её подружка Ленка, с такими же, как и у Маринки, льняными волосами и носиком в веснушках, что их часто принимали за двойняшек, тянула её за рукав.
– Не пойду.
Волна билась в каменный причал, и казалось, что он покачивается, как палуба корабля.
– Ну ты прям чокнутая какая! Пойдём уже.
– Я же сказала, не пойду. Вот первый, кто на этот столбик канат накинет, в того и влюблюсь.
– Нет, ну ты совсем! – Покрутила пальцем у виска Ленка. – То же мне Ассоль! А если это будет какой-нибудь старый-престарый боцман с одним глазом, тоже влюбишься?
– Тогда я пересяду на во-он тот столбик, – Маринка указала на блестевший в конце причала швартовый кнехт, – И снова буду сидеть и ждать, – хохотнула она.
– Всё, я пошла, а ты как хочешь, – Ленка нарочито надула губы и пошла к берегу.
Маринка посидела ещё минутку, из принципа, и вприпрыжку побежала за подружкой.
– Девушка, – раздался сзади чей-то голос.
Маринка и Ленка оглянулись.
– Это не вы сумочку на причале потеряли? – Молодой человек перебегал глазами с одного загорелого личика на другое, пытаясь разобраться, какая из них ему больше нравится.
– Я, – одновременно сказали обе.
– Нет, ну правда! Сумочка одна, а вас двое – растерялся он.
– А у нас одна на двоих, – нашлась Маринка.
– А вдруг мы вообще врём, и это кто-то другой её потерял? – встряла Ленка.
– Так. Вы меня запутали совсем. Так чья сумочка? Придумал! Говорите, что там внутри?
– Помада, кошелёк, общая тетрадка, три рубля, – наперебой выпаливали девчонки.
– Всё верно, – он сверился с содержимым сумочки, – Ну, вы даёте! Держите!
– Спасибо, – сказала Марина уже серьёзно, – А где Вы её нашли?
– У кнехта.
– У кого?
Он рассмеялся:
– Кнехт – это столбик такой, к которому пришвартовывают суда.
– А вы – капитан? – спросила Ленка.
– Нет, я боцман, – усмехнулся он, – Во-он с того катера.
Маринка многозначительно взглянула на Ленку.
5
Телефон зазвонил как-то необычайно весело. Валентина Николаевна сразу догадалась, кто звонит. Всю жизнь в ожидании отца, мужа, а теперь сына тренировала интуицию.
– Мама, – раздался в трубке родной голос, – мы уже в порту. Вернее, на рейде пока. Только я на вахте.
– Лёнчик, наконец! Когда ты дома будешь?
– Мама, не могу говорить. Может вечером, или завтра. Целую.
Валентина Николаевна сверилась с записной книжкой и набрала номер.
– Людочка, – улыбнулась она, – Лёнчик тебе звонил? Он вернулся.
Люда заметалась по квартире. Так. Ногти, волосы. Так. Нет, лучше джинсы. А то платье – выпендрёж какой-то получается. Уселась на край дивана. Снова подхватилась.
– Женя, – позвонила подруге, – Лёня из рейса пришёл. Его мама сказала. А мне не позвонил. Мне идти к нему, или ждать?
– Я бы подождала, – спокойно ответила Женя, – Три месяца ждала, ну так и ещё подожди.
– Не могу, просто с ума сойду сейчас.
Люда положила трубку, припудрила нос и помчалась ловить такси.
Валентина Николаевна чутким ухом услышала, как поворачивается ключ в замке.
– Иди, иди в комнату, – вытолкнула она Людочку из кухни, – Это он!
Спортивная сумка через плечо, в руках букет цветов. Ей на секунду почудилось, что муж вернулся из рейса. Она мотнула головой – из того рейса не возвращаются.
– Лёнчик, – прижалась к сыну, – Слава Богу! Это мне? – она улыбнулась цветам.
Он стоял, растерянно глядя по сторонам.
– Что случилось? Ты что-то забыл? Потерял?
– Да нет. Все нормально. Просто я Людке звонил сто раз. Она не отвечает. Заехал к ней по дороге. И дома её нет. Не дождалась меня, наверно. Да ладно! – Он тяжело опустил сумку на пол.
– Вот так ты обо мне думаешь? – Засмеялась Людочка навстречу к нему.
– Сюрприз! – воскликнула Валентина Николаевна. – Я на кухню, а то сгорит всё.
Views: 77