ОЛЬГА ЯНАЕВА: “Очень хочется снять полный метр”

Ольга Янаева.

Сегодня она – музыкант, завтра – модельер, послезавтра – писатель, затем – фотограф, после – режиссёр… Этот список можно перечислять долго. При том при всём, что Ольга Янаева готовилась быть примерной женой и мамой двух сыновей ещё с юности. Старая цыганка щёлкнула Ольгу по лбу и поведала: «У тебя будет два мальчика». Ольге тогда было четырнадцать лет, и она уже вела тетрадку с рецептами и советами, которые выписывала из журналов, мечтая о большой и дружной семье.
Узнав произведения Ольги Янаевой, погружаешься в её мир целиком и полностью, без остатка. Самое потрясающее, что из него не хочется выбираться обратно – настолько трогает за сердце то, что читаешь или смотришь. Конечно же, мы не могли обойти вниманием и не сделать Ольгу Янаеву героиней нашего интервью.

Ольга Янаева.

Ольга, тысяча комплиментов и виват вашим проектам! Откуда это всё творческое богатство в вас зародилось?

– Наверное, с творческой семьи и суровых жизненных обстоятельств, которые закалили. Я родилась в Кишинёве. Моя мама была доцентом консерватории, автором более 10 книг. Мама обожала гостей, и в большой квартире в центре Кишинева за длинным столом собирались лучшие творческие силы кино, театра, музыки. Меня отдали в школу без номера, экспериментальную. В махровом социализме мы, её воспитанники, читали Булгакова, Ницше, Даниила Андреева…
Педагоги к нам обращались исключительно на ВЫ. Нас развивали необычным способом – в некоторых предметах не разрешали учебники. И было много интересного. Половина школы – балет. Половина мы – музыканты. По расписанию пол дня – обычные уроки, пол дня – музыка. Весь день с утра до вечера проходил в школе, у каждого – свой отдельный класс с ключом, свои личные (сейчас это называют индивидуальные) педагоги. Естественно, что многих такой суровый академический подход утомлял. Мы всё же были дети! Поэтому порой прятались в раздевалке, где нас укрывали все годы верные, преданные нам милейшие женщины – сестры-близнецы из ближайшей деревни. Мы быстро научились их различать. Они нас жалели, Кто обидит – бегу к сестрам. Были в курсе всех моих дел: и домашних, и школьных. Всю жизнь они поддерживали нас своей добротой. Никогда не отказывали в просьбе спрятать меня в гуще одежды, по разным причинам пропустить урок или собрание. В самом укромном месте стояло старое кресло и столик. Можно было вздремнуть.
Особенно трогательно сестры вникали в наши музыкальные сложности. Даже записывали термины. И слушали с почтительным вниманием. Если глаза на мокром месте, кто еще выслушает о противном пассаже, который никак не даётся, а зачетный концерт уже на носу? И как было приятно, когда они восхищались успехами, что, собственно, было и их частью, прожитой вместе с нами. Они первые узнавали про наши оценки, обнимали, радовались. Так я закончила 11 лет школы. Без номера. Имени композитора Евгения Коки.
Само наше трёхэтажное, крепкое здание построили на месте бывшего частного сектора и первого аэродрома. От деревушки остались огромные фруктовые деревья. Что запомнилось на всю жизнь – это сумасшедшее розово-бело-красное цветение, лезшее мощными ветвями во все окна, а затем черешня, вишня, сливы и первые яблоки…
Проходило много веков, а цыгане всё шли через этот холм, по проложенной их предками дороге. Появилась деревушка, потом аэродром, затем – наша школа.
А они все приходили, останавливались в старом фруктовом саду. Наш директор не выгонял их. И в благодарность, перед уходом, они разбрасывали пригоршни мелочи по саду.

Ольга Янаева.

– Да, но таким образом вы получили музыкальное становление. Когда же проявились в вас иные ипостаси, в которых вы прекрасно о себе заявили?

– Где-то в 14 лет я начала подозревать, что я не музыкант. Я увлечённо рисовала и лепила. Меня даже приняли сразу на 2-й курс художественного училища. Но я решила не уходить со школы. Несмотря на мои отличные оценки, я подозревала всё больше, что вынуждена была играть роль музыканта из-за мамы. Она с 4-х лет посадила меня за пианино. А на самом деле мне очень хотелось быть сначала художником, скульптором, а потом режиссёром. Я смело (откуда-то взялась и спокойная уверенность) ставила большие спектакли в школе. Кроме специальности «пианист», я взяла дополнительный курс хормейстера в двух последних классах школы. Изначально у меня не было голоса, а надо было всё время петь, и сложные арии исполнять так же. И голос стал прорезаться. Меццо-сопрано. Никто в меня не верил. Все привыкли, что я сиплю. Руководитель хора, которая просила меня только рот открывать, однажды вломилась в мой класс – искала поющую девочку, ей нужна была солистка. А я смотрела на это чудовище, которое унижало меня все годы, и вдруг… со всей мощью запела. Она остановилась, как вкопанная. Месть была прекрасна.
Я сдала все экзамены.

И по какому же пути вы пошли дальше к своему творческому Олимпу?

– О! Случился мой триумф, когда меня приняли в Московскую консерваторию на курс хормейстера – в класс педагога легендарной Сапожниковой, профессора. Она была у меня на выпускном экзамене. Приехала в Кишинёв набирать одарённых учеников. Но я решила поступать во ВГИК. И таки поступила к Юрию Озерову на курс режиссуры. Однако, не смогла найти с ним общий язык, как ни старалась, с этим великолепным хамом. И с нервным срывом уехала домой. С отличием закончила Академию театра и кино в Кишинёве. Работала художественным руководителем в ГДК, затем директором Молодежного центра им. Гагарина. В ГДК организовала Театр рабочей молодежи и перенесла его в Молодежный центр.

Ольга Янаева с мужем.

– Как я понимаю, вы не гладкая и пушистая, и отстаиваете свою точку зрения даже с авторитетными людьми. Вообще часто подобное происходило в жизни, когда находит “коса на камень”?

– Да. Причём доходило до ситуаций, когда жизнь на кону. Представьте, мне 30 лет, а моя родина вдруг говорит мне: “Уезжай, ты здесь чужая!”. У меня уже родились двое мальчиков. Старшему было пять лет, младшему – три месяца. Началась война, как следствие – ненависть к русскоязычным. Все русские школы закрылись. Я осталась без работы. Никому не нужен учитель музыки и режиссёр с красным дипломом, и писатель, журналист-аматор, печатавшийся с 14 лет в газетах и журналах. Моих детей не принимают в садик. Моя мама была уволена за то, что не молдованка, хотя она преподавала и на румынском. Мама проработала в консерватории с 22 лет, всю жизнь. Ей оставался год до пенсии. У мамы случился нервный срыв, она слегла. И больше не встала.
Мы с мужем решаем уезжать в Украину. Там родина мужа и родина моих предков по папиной линии. Мой прадед был хозяином хутора. Его раскулачили. Расстреляли. Дед, со страху, молодой, семнадцатилетний, подался в красные командиры.
И вот мы едем в поезде, его обстреливают, заслоняю детей и думаю – в Больцах погибли мои друзья, в Кишинёве осталось всё – родители, бабушка, мой родной город с обожаемыми с детства театрами, консерваторией, органным залом, парками, озёрами. Их (озёр) в Кишинёве, в самом городе, – аж 24! А оказались мы в небольшом промышленном городке Никополь Днепропетровского района, где два огромных завода, и всё живет, только если они функционируют. Нет ни одного театра, только допотопные дома культуры, в которых нет ничего: лишь пара кружков фитнеса, языковые курсы и кино по воскресеньям.
Спасало поначалу то, что город щедро озеленён. Похожие на заповедники просторные парки, Каховское водохранилище, прекрасная набережная. До сих пор только это остаётся самым привлекательным.
Кстати, в этом городе снимал фильм Александр Миндадзе “Милый Ханс, дорогой Пётр”! А через пару лет сняли фильм «Однажды в Германии». Снимали несколько европейских стран. В старом городе локации такие же, как в 30 годах в Европе. И это романтично… Правда, я надеялась, что вернусь на родину. Но пока обживалась в городке Никополь, знакомясь с местными перестроечными “ужастиками”, в Кишинёве бандиты отняли у меня две квартиры, подаренные бабушками.
Я решила вернуть себе квартиры. Не эти. А заработать и купить другие. Так что у меня появилась злость, энергия и цель.

Журнальная публикация Ольги Янаевой.

Какая жуткая история! Но можно ли творчеством заработать на квартиры? Бабушки-то наверное их бесплатно в СССР получали?

– Бабушки тяжело работали. Бабушка по отцу одна воспитывала моего папу. Бесконечные командировки, допоздна на работе. Жили поначалу в коммуналках. Обе бабушки доросли до начальства. Город быстро строился. Но квартиры они получили спустя много лет. Зная, сколько платили людям за их труд, квартиры мои бабушки точно заработали.

Журнальная публикация Ольги Янаевой.

Я немного писала стихи в 14 лет, пробовала себя. Ну а прозу я просто обожала, это было мое. И тут вдруг в Никополе у меня снова прорвались стихи, наверное, от стресса новизны. Пришлось запираться в ванной от всех домашних дел, не реагировать на происки сынишек вернуть маму в их жизнь… Так родилась книга “Лунный почерк”. К тому же в это время появился первый гламурный самостоятельный журнал в Украине “Натали”. Затем корпорация развивалась, и из него выросли журналы “С тобой”, “Вотр ботэ”, «Женский журнал». И отдельно – “Единственная”.
Тогда, очарованная журналом, я позвонила в редакцию и сказала, что у меня созрела идея: “Вашему журналу чего-то не хватает, и я знаю что это”. Мне ответили: “Приезжайте!”.
Я рванула в Киев, получила пропуск, меня встретили настороженно, отгородились большим столом. И общались со мной с той стороны, как с другого берега. А в результате меня приняли немедленно! Стол отодвинули и поведали мне, что думали: я сумасшедшая. Некоторые дамы, как, оказалось, проникают в редакцию и экзальтированно хулиганят. Мои литературные наставники через три года признались, что к ним в журнал даже по блату не попасть, а я просто позвонила и с улицы к ним пришла.

Журнальная публикация Ольги Янаевой.

Так в чём же был секрет моего попадания в яблочко? Я им предложила свою рубрику “Замужем за иностранцем”. Тогда, в середине 90-х годов, это было новое, не то, что сейчас. А кроме того они печатали мои рассказы и эссе. Я работала в журналах много лет.

– Не скрою, с большим интересом прочла вашу книгу “Азия. Время красоты”, в которой идёт речь о модельном бизнесе. Я так понимаю, вы – прототип Зиночки, искавшей по школам красивых девочек для своего агентства? Расскажете? Это ведь тоже в Никополе было?

– Верно. Я организовала модельное агентство “Промис”. А с журналами работала удалённо. Вид на жительство Украина мне не выдавала, несмотря на то, что все члены семьи – граждане Украины. И я каждые три месяца должна была выезжать с Украины и снова заезжать. Часто я вскакивала ночью, хватала паспорт, где была отметка с датой, в ужасе думая, что пропустила один день. Весело. Но я с радостью навещала маму и папу. И родной город, конечно.
А в книгу “Азия. Время красоты” я вложила реальную историю моей модели Ольги Орешко. Получился такой эзотерический роман. Косвенно он затронул мою деятельность в агентстве. Я счастлива, что дала дорогу в “звёзды” с мировым признанием и Ольге, которая сейчас живёт на Бали. И другим девочкам из Никополя.

Платье и фото Ольги Янаевой.

Почему мне в голову пришла эта идея? Дело в том, что моя мама обожала шить. Бабушка была начальником “Союзпечати” в Молдове, и у нас всегда появлялись новейшие журналы мод – с Прибалтики, Болгарии, Германии, Венгрии. Многочисленные выкройки мама собирала в огромный чемодан. Мама шила половине города. Я привыкла, что у нас постоянно гости. Мама научилась шить еще в юности, покупая на рынке старые вещи и распарывая их, чтобы получить лекала выкроек. Ну и я переняла у неё со временем опыт.

Платье и фото Ольги Янаевой.

Одевала себя и друзей, создавала коллекции Размер +. Но я уже сто лет не шью на заказ, как-то прошло желание, и появилась аллергия на пушок от ниток. Прошло и то время, когда я увлеклась фотографией и работала со стоковыми гигантами – Шаттерстоком, Дримфото…

Платье и фото Ольги Янаевой.

Осталась приятная тяжесть единения руки, души с камерой, которая через несколько лет выведет меня на то, что и фильмы, по возможности, лучше снимать самой, в качестве оператора…

“Оскар” Ольги Янаевой.

– О! Здорово, что вы сами заговорили на эту тему. Я и сама как раз хотела спросить про эту вашу творческую стезю. Всё же вы получали высшее образование, связанное с театром и кино. Слышала, и что за один из своих сценариев короткого метра вы получили даже “Оскар”! Был ли тернист этот ваш путь? Или как по маслу?

Ольга Янаева в Московском Театре “Апарте”.

– Знаете, моя первая пьеса, которую я написала, “У нас будет мальчик”, вошла в шорт-лист конкурса “Баденвалер”. И, кроме того, выиграла постановку в Московском Театре “Апарте” в 2012 году. Удивительно, но потом все мои пьесы отмечались на разных конкурсах. Первый сценарий короткого метра – и Главный приз на кинофестивале в Москве «Лучезарный Ангел». Второй сценарий короткого метра – шесть званий финалиста на международных кинофестивалях – и получила “Оскар Торонто Тинфф”. Это особенный кинофестиваль в Канаде, где голливудские продюсеры дают “Оскар” за сценарии.
И в этом же году Золотой Диплом за грузинский полный метр на “Золотом Витязе”, учредитель – Народный артист РФ Николай Бурляев.

Я вспомнила про Грузию, куда попала в 1984 году как одна из лучших студенток с группой от разных институтов. В основном, это были филологи и историки, приехавшие в Тбилиси на конкурс по эстетике. Наш самолет приземлился. Но нас не выпускали. Ничего не объясняли. Давали воду, разрешали в туалет. Проходили часы, а мы продолжали сидеть на своих местах. В иллюминаторе творилось что-то странное: захват самолёта, военные с автоматами, в масках, камуфляже. Я подумала – снимают кино. А затем стали выводить из самолета молодых людей – руки за спиной, лица избитые… Мы переглядывались: “Точно, снимают кино!”. Ведь в Советском Союзе не может такого происходить в реальности. Кино, впрочем, про эту трагическую историю действительно снял Резо Гигинеишвили. “Заложники”. Но спустя много лет. А тогда это событие я видела своими глазами.

Трейлер фильма Ольги Янаевой.

Нас никто не встретил в аэропорту, хотя обещали. Эти молодые люди, захватившие самолет, оказались студентами из Института Кинематографии в Тбилиси, который и организовал этот конкурс. До нас никому не было дела. Все куда-то разбежались. Институт стоял пустой. Кормить нас было некому. К вечеру появился нахмуренный человек. И отвез нас куда-то. Оказалось – это грязное общежитие, где жили почему-то не студенты, а какие-то пугающие личности, некоторые даже с сединой.
Утром мы поняли – в магазинах всё по карточкам. Кафе – очень дорого, мы студенты – денег с собой мало. Ели хлеб, конфеты-шарики – до сих пор эти сахарные шарики не люблю. Наш руководитель где-то раздобыл чай.
Мы продолжали мучатся в общежитии со сборными жуликами со всего Кавказа. Наш руководитель ходил просто белый, на нём лица не было. Спал на полу в нашей комнате, чтобы нас не украли.
И каждый божий день приходили кавказцы меня покупать. Преподаватель, весь мокрый от ответственности, каждый день объяснял, что я советская девушка, меня купить нельзя. На что гости вздыхали, понимающе переглядывались и говорили: “Значит, мало!”. На другой день сумма объявлялась уже больше. Наш руководитель закатил скандал устроителям конкурса, и нас переселили в новый дом, неизвестного назначения. Высотный. Окон нет, полы в виде волн из линолеума. Сантехника не работает. Воды почти нет. Но счастье не видеть больше этих гостей всё перекрывало. Окна мы закрыли подушками. Спали в пальто и шапках. И очень хотели есть.
Мальчики из Прибалтики угостили нас горячими пирожками. Пирожки были такие длинные, с мясом и зеленью, я ела и плакала. Ничего вкуснее не пробовала в жизни.
И вот прошло много лет. Волею судеб мы с мужем стали жить в Грузии. И я повсюду искала те пирожки. Однажды повезло. Мы посетили с мужем Мцхету. Мцхета – второй Иерусалим. Древняя столица Грузии.
Мы зашли в легендарный ресторанчик у дороги, и передо мной появились именно те пирожки. Оказалось, что это фирменное изделие Мцхетской кухни, подается только в этом месте. В мозгу вспыхнуло. Я вспомнила чётко: вот тут стоял наш автобус, вот туда мы поехали смотреть старинный Храм Джвари на высокой горе, связанный с «Мцыри» Лермонтова.

Ольга Янаева на съёмках своего фильма “Клёвый день, сынок”.

Все мои произведения: пьесы, сценарии, книги – написаны в Грузии.
Кроме того, здесь я стала снимать сама короткометражные фильмы.
Последний – “Там, за горой – море”. Сейчас он в пост продакшене. Это грузинская история. Я поехала в село Аргвета. Нашлись люди, которые стали мне помогать. Правда, оказались и те, кто крутили у виска, в открытую называли нашу команду дураками. Но я не обращала внимания. Главное, что нашлись и замечательные дети, и бабушка 82 года. Я всю жизнь тяготею к аматорам-актёрам! И всё срослось. Я до сих пор не могу поверить, что это произошло. Я же была одна на всё…

– Вообще, часто снимаете фильмы о Грузии? География, место жительства имеют значение?

Трейлер фильма “Там, за горой, – море”.

– Да, я ведь открыла для себя новый совершенно мир. Мне захотелось поведать всем об этих людях. В Имерети я сняла документальный фильм “Планета Гио”. В этом городе чудесные места! Здесь я даже создала фотовыставку “Цветы на камнях”.

А девочки из Зестафони согласились стать моделями. Выставку посетили гости из Израиля. Польши. Литвы… В планах второй заход фотосъёмок, но пока сил нет. Нужно передохнуть, вздохнуть свежего морского воздуха, набраться впечатлений.

Ольга, а кроме отдыха о чём-то мечтаете?

– Я с пятнадцати лет хорошо готовила, мама это дело не любила – у неё просто времени на это не хватало. Она всегда успевала крутиться на двух-трёх работах. И шила беспрерывно. Но о маминых закрутках среди знакомых ходили легенды. Наши гости обожали мои фирменные блюда и мамины закрутки: ягоды и фрукты в собственном соку, гогошары в маринаде, баклажаны на гриле (в банках). Наш подвал довольно большой (сейчас там ресторан), был заставлен в четыре ряда консервацией. Мама подкармливала так же своих студентов. Они у нас поколениями заседали на кухне. Наш дом строили пленные немцы – и кухня была огромная. Странно, но этот дом не пострадал во время жутких землетрясений. В нём всегда было прохладно, хотя летом в Кишинёве всё изнывало от дикой жары. Когда мамы не стало, мне пришлось вызвать микроавтобус, чтобы отвести закрутки в детский дом. “Микрик” ездил три раза. Так вот я к тому это рассказываю, что ничто человеческое мне не чуждо. И кулинарное искусство тоже. Поэтому давно зреет мечта открыть кафе.
Ну, и конечно, очень хочется снять полный метр. Именно этот проект занимает сейчас по большей части мои мысли. Может быть, это интервью поможет мне найти СВОЕГО человека, продюсера в ко-продакшн?

– Почему бы и нет? По крайней мере, я искренне вам желаю его встретить! Думаю, что и читатели, поближе познакомившиеся с вашим творчеством, ко мне присоединятся. Спасибо вам за то, что вы делаете!

Беседовала Лариса Пушкина.

Please follow and like us:
Pin Share

Views: 213

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *