Али́
– Опять разлаялся, бессовестный…
А ну замолкни!..
Умный пёс,
как белый Бимка в старой повести:
послушно лёг, укрыв дно пропасти –
плешивый, ненадёжный мост.
– …Не засыпай! Ведь это здорово,
когда одни и в темноте.
Мелькают пальцы словно вороны,
и ночь клубится во все стороны:
она в ноздрях, в ушах – везде!
– Сломай мой лёд!.. Мне это нравится,
когда осколки по лицу
струятся и медузой жалятся,
и неуклюжей каракатицей
спешат к подводному дворцу.
– Ты улыбаешься беспечно так,
как будто сам в душе король…
На ужин суп варила гречневый,
на снимки глядя… Пахнет вечностью
горячая морская соль…
– А помнишь (нет, ему до лампочки:
ещё кивает, хам и врун),
как девочка, забыв про «папочку»,
всё на песке чертила галочки,
играя в странную игру
и засыпая нас вопросами,
где ложью был ответ любой?..
Бесстыдно куришь папиросы, и
в картишки режется с матросами
скелет в шкафу твоём… Постой,
не прогоняй собаку!
Медленно
вдоль холки пальцем проведу…
В глазах Али́ – обида мерина
и влажный блеск пустого берега…
И боль отравленных медуз.
Астра
Любовь, похожая на астру,
зимой на небо вознеслась…
Её поили сладострастно
чужой бедой княгиня, князь;
друг друга обожая слепо,
лишили зренья и её –
самодовольна королева
ночная!
Ледяным ручьём
тончайший стебель обернулся,
решёткой стали лепестки,
а корень – башней… Жизни, пульса
не терпят за́мки и замки́!
А чудаки не понимали:
куда исчезла их любовь?..
Глаза княгини страшно впали,
одрябла кожа; блеск балов,
мерцанье свечек и опалов
уже не грели… Как-то раз
она в тревоге прошептала:
«Ведь есть иные: правда, князь?..»
Бывает… Бывают стихи тёплые как чулки: согреют зимой, вечером безо всяких дров… Бывают слова тихие как шаги; но ты же у нас «с севера» и подобных слов не слышал во сне, даже не представлял, что можно вот так трепетно выражать любовь! Без света умрёт саженец: хрупок, мал… Снежинки кружа́т перьями белоснежных сов, и бьёт по лицу веером «отпусти»: достали тебя плееры, мой поэмный рай… Мы просто сидим вечером – карантин! Ты рвёшься домой, к северу – сумасшедший Кай…
Вкус Отпи́ли в полночь по глотку, встречая Новый год – и в губ твоих рахат-лукум я вгрызся; тушки шпрот блестели вяло на столе забытым багажом… Как масло таявши в тепле, мы резали ножом большие белые тела – садисты-повара! В неровном свете жёлтых ламп зияли пасти ран: мы продолжали ту войну, что длилась день за днём и обращала тихо в нуль наш облик и объём. Глумливо-весело смеясь, не прятал «серп» оскал – и тень моя, как Тёмный князь, смотрела с потолка… …Лишь утром разглядел сосед на розовом снегу мерцавший тускло сладкий след – останки нежных губ.
Звёзды Сжигая ночи и мосты, всё дальше вглубь веди «Алису». Чай бергамотовый остыл, мобильник древний разрядился; погасли звёздочки в глазах – у этих двух свои законы… Не убыстряйся как Nissan, пересекая горизонты! – Закон один: здесь я король!.. Стучат соседи где-то снизу, и тихо умер в 0:00 свидетель сдачи – телевизор; заместо «Касла» – белый шум (набросить, что ли, одеяло?..), И Лунка тянется к «ковшу» – как будто космоса ей мало!
Кратеры Средь сонма бесчисленных впадин Блуждаю, не видя дна кратеров… Весь мой – до последнего атома, До ангельских смертных объятий! Так много сокрытого смысла В сучка́х и задоринках тела!.. И муха планёром зависла Над морем кроватным – и смело Глядит, изучая ландшафты Таинственно-плотского острова; А льды серебрятся – как простыни… Мой Бог, нелегко космонавтам, В костюмах белее чем кролик, За толщею иллюминаторов!.. Им нужно исследовать кратеры, Иначе – уволят… Позволим?
Часы …Стре́лки жили, охмуряли, Ввысь взбираясь по спирали (По спирали или кругу?..), И меня – свою прислугу – Целовали понарошку, Как подаренную брошку. – Не пришёл на выходные… Отчего сердца стальные Ма́нят глупеньких девчонок? Им, как печкам, без заслонок Жарко, больно и ненастно?.. Не жури меня, Пикассо: Не смотри, вопя глазами, Что не движутся годами! Пабло, Пабло – бедный Павел! Ты Испанию оставил (И брюнеточку на шаре), Чтоб тушить мои пожары Со стены оттенка вишни… Жаль, друг друга плохо слышим! Не печалься, дай же руку: Без единственного звука Мы споём: поверь, так нужно. Стрелки фыркают и кру́жат… Пу́сть их!
Шум и ярость Немедленно зажмурься, Иначе – наповал!.. О грохотанье пульса Не думай… Твой оскал Божественен! Разденься – Пора оковы снять… И так мирок наш тесен: Зачем ещё сужать? Разбей все окна в доме, Иначе – задохнусь!.. Пусть ливень как «Боржоми» Нам в глотки льётся – пусть, А молнии в горелки Играют, плавя твердь… Сломай часы и стрелки, Иначе не успеть Дотронуться до счастья, Погладить «зверя» шерсть: В его огромной пасти Исчезнем дней на шесть – Забудем ненадолго Про ярость, боль и шум… Клыки мои не трогай, Иначе – укушу!
*** Я падаю в изнеженную синь, Всё глубже погружаясь в облака – Мой призрак рая… Из последних сил Ты сдавливаешь сердце как бокал: Звенит стекло, и пальцы все в крови. Так весело любимую убить, Не пра́вда ли? Туманами навис Над всем Эдемом грубый, пошлый быт, Кислинку яблок в горечь обратив… А срок настал – в агонии рожать; Заплачет сын – и взмокнет палантин Из шерсти тёмно-бурых медвежат.
Январь Ночная музыка легка – И всё ж на время оглушает… Давай оглохнем на века: Пусть нас укроет лунной шалью И белоснежной станет тень, Что из-под лавки наблюдает За миром этим… Пусть везде Бастарды ангелов летают. Они не вышли, говорят, Размером крыл – а может, ростом; Оставив дом – небесный Сад, Глазницы жгут пустые звёзды; И слёзы катятся во мрак И там со звоном замерзают… Давай станцуем – как вчера – Под фонарём в Господнем зале. В молчании – особый шарм Тревоги, жаждущей согреться… И нам, двоим снеговикам, Такой расклад вполне по се́рдцу!
Анастасия Овсянникова (Россия).
Please follow and like us:
Visits: 201