Летним тёплым вечером в воздухе на Патриарших висела информация: «Мессир, возможно, посетит Москву». Астрологи, маги, экстрасенсы, прочие мистики в один голос заявляли, что именно летним июньским вечером сего года произойдёт… это. Москва была в ожидании.
Жизнь катилась своим чередом. Георгиевские ленточки, вытянувшиеся на зданиях в известный логотип, мелькали, словно птицы, со здания на здание. Вороньё кружило над Патриаршими, с неба падали лепёшки, похожие на отметины. Все были единомысленны, предвкушая событие, никого не удивляло посещение столь важного гостя именно сейчас: проколотое «спутником» население готовилось к новым стартам в космос, чтобы подтвердить, что мы – о-го-го! – первые. Громадная виртуальная ракета ждала новых пассажиров, чтобы отправиться на «орбиту», на которую была доставлена четверть населения страны. Космонавты наматывали вокруг Земли круги, с волнением ожидая высадки в городе счастья – Новом Иерусалиме. К сожалению, почти все бегали «по кругу» подобно загнанным лошадям, которых, как известно, пристреливают, но двух смертей не бывает. Кружась в околоземном пространстве «белкой и стрелкой», люди становились космическим мусором, и орбита, загаженная таким образом, еле сдерживалась, чтобы не отправить их обратно на землю. Тысячи, если ни миллионы, призраков бродили по стране, откуда были вывезены «спутником». Неприкаянные души пугали живых, детей особенно; не отбрасывающих тени особенно много было в российских подземках, в привычной для них атмосфере, а также на Патриарших, где любил прогуливаться мессир в 30-е годы прошлого века… Однако…
Смеркалось. Таня сидела на коленях Вани, занимаясь любовью в ритм поющей Земфиры. Кто-то валялся на траве. Полуголые тела никого не шокировали, все были естественны в своих желаниях, создавался фон общности, где правила любовь, как понимало её современное поколение 16+. Мессир сменил несколько имидж. Теперь он стал скромно живущим на пенсию пенсионером, подрабатывающим в рекламе подгузников. Иностранная фирма подписала с ним контракт, по которому он ловко менял подгузники пухлым малышам, получая при этом свои честно заработанные деньги. Как у каждого добропорядочного гражданина, у него была жена по имени Фрида. Он вытащил её с преисподней по ходатайству одной молодой женщины, которую так взволновала её история, что та похлопотала у «начальства» – и Фриду выпустили на землю, дав шанс исправить положение перед естественной кончиной, которая представлялась как само собой разумеющееся дело. Свободный пиджак в клетку и галстук-бабочка угадывали в господине благородное происхождение, а трость придавала солидность всему облику. С ним прогуливался, по всей видимости, сынок – мужчина без возраста в толстых очках. Он официально служил в городской службе экстренной психологической помощи и мелькал в передачах про связи животных с человеком. Он как-то смешно причмокивал, ставя на место вставную челюсть, глотал первый слог слов, отчего его речь была невнятной. Оба, озираясь, искали пустую скамейку.
«О! А не позволите нам здесь приземлиться?» – обратились они к одиноко сидящей девушке в красном платье. «Очаровательна, – произнёс очкастый, подмяв под себя подол её платья. – Мороженого хотите?»
Вопрос был столь неожиданным в начале полуночи, что девушка, молча, кивнула, зажав в руке ниоткуда взявшийся стаканчик с пломбиром. При свете фонарей её язык казался невероятно длинным. Она облизывала вафельный стаканчик, рождая определённые фантазии у тех двоих. Облизав всю пятерню, достала платочек и шумно высморкалась: «Что дальше?».
«А дальше мы вас проводим домой, где жирный кот по имени Барс устроился на подоконнике и проглядел все глаза, ожидая вас. Надо признаться, преинтересный кот», – дымчатые очки как-то странно подпрыгнули на коротком носу пенсионера. – Умеет читать и писать, не пИсать, позвольте заметить, а именно писАть, и очень недурственно». Пенсионер встал в позу и прочитал что-то невразумительное. «У него талант, – продолжал тот, – и, если вы внимательно к нему присмотритесь, то, вполне вероятно,- он поднял указательный палец, – сможете зарабатывать на жизнь, показывая его видео в социальных сетях. Кот, который пишет и читает свои стихи…». Девушка высоко подняла брови, выдавив: «Вы кто?». «Фокусники, – быстро нашёлся сынок. – Позвольте представиться: Альфред и мой папан Арнольд. «Мистика, так зовут моего брата и отца». «Вот и замечательно, – придвигаясь ближе, услышала Катя (так звали девушку). – А почему одна? В такой тёплый, полный романтикой, вечер?». «Если вы знаете всё про кота, знаете и про это». Она порывисто встала. «Ну, нет, мисс, мы вас так не отпустим». «Пустите, я закричу». «Кричите…». Мгновенно Патриаршие стали пустынны; полная луна на мокрой от дождя плитке рисовала светлый зигзаг. «Как так? Дождя не было, куда все делись?». Альфред нервно закашлял. «Скажу, милейшая, что удивление, присущее вам, будет ещё долго рождать вопросы без ответов, так что потрудитесь ничему не удивляться».
Катя подумала: «Не стоило брать мороженое из рук этой парочки. Влипла».
Из темноты вылез мальчуган. Маленький вёз на верёвке игрушечный танк и что-то напевал. На нём неуклюже сидел мужской костюм; он, постоянно путаясь в широких брюках, останавливался и почему-то поднимался на носки. Брюки явно были не по размеру и, несмотря на военный ремень, сползали с тощего торса. Он плюхнулся на скамейку рядом с Катей: «Тебе танк не нужен? Он может стрелять». Маленький дёрнул за верёвку, танк выстрелил, воробей замертво упал к ногам Кати. Она поёжилась. «Мальчик, иди отсюда. Почему взрослые не смотрят за ребёнком?» – прокричала она в мёртвой тишине. Из-за куста вылез такого же роста мальчуган: «Дай мне руку…». Оба пропали из вида.
«Что это было?». «Война, – вздохнул Арнольд. – Пора бежать…». «Куда?» – вскрикнула Катя. «Может, в Грузию, ну, ещё куда-нибудь – в Китай, к примеру». «Да вы сумасшедшие? Какая Грузия, Китай? Что за война?». В руках у Альфреда появилась газета с датой полгода плюс. «Происшествия на Патриарших прудах», – прочитал Арнольд. – Заблудившийся в городской постройке танк произвёл выстрел. Пострадала девушка. Документов не оказалось. Приметы – красное платье».
Катя в ужасе посмотрела на своё платье: «Больше не надену…». «Вот и правильно, – заметил Альфред. – Предупреждён – значит вооружён». Катя съёжилась; казалось, её платье стало громадной накидкой, скрывшей её всю от взглядов этих двух. «Чёрт знает что», – вырвалось у неё. «Во-во, это точно. Мы знаем «что». Люди не верят, черти здесь, и они знают, что… Нам не вопрос вселиться в любого из вас, а вы станете задавать вопросы: что да как, а мы отвечать… Вы будете сходить с ума, мы радоваться, вы поубиваете друг друга: сын – отца, дочь – мать, брат – брата, а мы – хвостом покрутим да рожками пощекочем: всё получилось, именно так – чёрт знает что». Дикий хохот сотряс тишину. Катя буквально сорвалась со зловещей скамейки, на которой, раскачиваясь, сидели два субъекта, напугавшие её до смерти. Добежав до дома, влетев в квартиру № 50 на 8–ом этаже (лифт не работал), она перевела дух. На подоконнике сидел кот Барс, который почему-то имел вид бегемота. Он жалобно поглаживал пузо, разевал рот и всем своим видом показывал, что голоден. Катя запихнула в коричневую пасть всю зелень из холодильника: шпинат, кинзу, укроп, петрушку – и в ужасе побежала к ближайшему храму, у которого, несмотря на ночь, собирался народ. У всех были перекошенные лица, иконы в руках. Кто-то дал Кате зажжённую свечу, в толпе она узнала своих приятелей Таню и Ваню, их колотила мелкая дрожь. Она вспомнила все молитвы, которые знала, и те, что не знала. Над храмом висела полная луна, стоял запах гари. «Москва горит», – услышала она в толпе. Яркое зарево пожара поднималось с южной стороны. Вой сирен заглушал звон колоколов. Интернет не работал. Никто не знал, что происходит. И только Ваня с Таней, ещё Катя, сбежав с Патриарших, понимали, чья это работа. Из храма вынесли закрытый гроб, накрытый российским флагом. «Отпевали», – пронеслось в толпе. Шёпотом произносилось имя. «Умер ещё неделю назад, но это, тсс, государственная тайна…». «Как так? – переговаривались в толпе. – Отпевать следует по церковным правилам на третий день». «Так это – по церковным…». Из храма вышел священник в красном облачении: «Господа, расходитесь по домам, причин волноваться нет, всё под контролем. Росгвардия может применить меры по разгону толпы, расходитесь…»
– Сатана в Москве…
– А вот это не надо. Боритесь со своими страхами, страстями, главное – с грехами. Никакой сатана будет не страшен.
Неожиданно на священнике вспыхнуло облачение. С нечеловеческими воплями он бросился на землю, упал в клумбу цветов и начал кататься по ней, истошно крича: «Воды!».
Кто-то побежал за водой в храм, с молебна. Потушили батюшку. То там, то здесь внезапно вспыхивала одежда, люди катались по земле в надежде потушить её. «Это нам за грехи! Боже, спаси нас, грешных!». Ужас охватил толпу. Альфред и Арнольд были тут же. Они прыгали от радости и разбрасывали пластиковые бутылки с водой. Воды не хватало. Обгоревшие люди как факелы носились перед храмом, создавая адское зрелище. Многие, сбросив одежду, сидели голыми – мужчины, женщины…
Мгновенно всё закончилось. С рассветом появились первые прохожие, спешащие на работу. Дворники подметали улицы, а жирный кот Барс ласково тёрся о ногу Кати, лениво потягивающейся в кровати. На столе лежала книга «Мастер и Маргарита». Отец Арнольд с братом Альфредом обсуждали пиратскую копию “Бэтмена”.
Ольга Кургуз.
Visits: 215