Преодолев волнение, Алла набрала номер смартфона женщины, которую когда-то мечтала назвать второй мамой.
– Кто это? – прозвучал из трубки старческий мужской голос.
– Это Алла Блюм, если вы меня помните, – немного смутившись, произнесла женщина, убирая за ухо косую чёлку густых каштановых волос. – Хочу выразить вам свои соболезнования в связи со смертью Кирилла…
“Значит, она ещё живёт с этим евреем,” – подумала она, слыша, как к Иосифу Марковичу, пошаркивая ногами, приближается супруга.
На мгновение воцарилась пауза, вобравшая в себя, как пружина, часть девичьей жизни Аллы, средних лет невысокой женщины со смуглой кожей и мечтательными светло-зелёными глазами.
Кирилл влюбился в неё в десятом классе, когда за лето Аллочка оформилась в девушку с округлыми формами и постриглась под Белинду Карлайл, его любимую певицу. В девяностые годы парни постсоветского пространства “сохли” по этой эталонной красотке зарубежной эстрады.
– Алла? Да, припоминаю: бывшая одноклассница Кирилла, – послышался из трубки сдавленный, суховатый голос.
Официоз в словах собеседницы резанул слух Аллы. Ведь мама Кирилла знала её, как первую любовь своего сына. Правда, сама же её и разрушила.
Подросткам было тогда по шестнадцать лет. Кирилл был хорош собой, с копной тёмно-русых волос, с приятным голосом и отличным чувством стиля в одежде. Его отчим руководил текстильным комбинатом в их небольшом городке и одевал пасынка по последнему писку моды. Парень приглашал её в дорогие кафе, дарил французские духи, что по тем временам было в диковинку. И всё же, она долго не решалась на серьёзные отношения. Киря вёл себя довольно раскованно и с другими девушками, что настораживало Аллу. Но, когда в морозный декабрьский день он подарил ей коралловую розу, завёрнутую в ткань из воздушной органзы, её сердце растаяло.
– Последние годы жизни Кирюша жил на Урале, – всхлипнула в трубку убитая горем пожилая женщина, жившая теперь в чужой для Аллы стране. – У него осталась семилетняя дочь от второго брака.
– Простите, я ничего не знала о Кирилле с тех пор, как мы расстались.
Алла действительно не интересовалась его судьбой, поскольку уже многие годы была счастлива замужем.
– А ты осталась в моей памяти в том голубом халатике в белый горошек. Помнишь? – будто улыбнулась сквозь слёзы Лариса Львовна, вводя Аллу в краску.
Симпатичная женщина вспомнила со стыдом, как после выпускного вечера Киря настойчиво потянул её к себе домой, будучи уже изрядно навеселе. Взявшись за руки, они шли по бульвару после прогулки на ночном лайнере, целовались и вдыхали пьянящий аромат белых пионов. Девушка тоже чувствовала себя опьяневшей: то ли от радости окончания школы, то ли от любви к Кириллу.
Осыпая стройную девушку комплиментами, коренастый парень клятвенно обещал на ней жениться. Он сказал, что родители купили ему собственное жилье, где в данное время идёт ремонт.
Бабушка-немка учила Аллу, что главное – найти состоятельного, перспективного жениха, потому что “с милым рай в шалаше, только если милый – attache”. Она казалась внучке очень доброй женщиной, потому что всё время называла ее “mein kleines Mädchen”. Её наставления возымели свой эффект. Мечты об уютном семейном гнёздышке с перспективным мужем вскружили девушке голову.
– Не безпокойся, родители приедут только к обеду, – почувствовав её смущение, сказал Кирилл, увлекая её в подъезд старинного дома.
Расположившись на мягком велюровом диване, парень налил девушке бокал шампанского и будто невзначай задёрнул в комнате шторы. После этого он поставил на модной кассетной приставке демонстрацию порнофильма, которые только начали появляться на просторах бывшего СССР.
Аллочке стало неприятно смотреть это по телевизору, но алкоголь уже успел подействовать. Пытаясь высвободиться из энергичных объятий юного ловеласа, она уронила бокал с шампанским. Будучи не в силах совладать с плотской страстью, Кирилл практически взял её силой под соусом жарких слов о любви. Так у них случилась первая близость, которая запомнилась девушке лишь болью от неумелого секса и чувством стыда.
– Ну, что ты так робеешь? – сделав своё дело, Кирилл одел спортивные штаны и бросил Алле мамин халатик в белый горошек. – Мы ведь уже не дети! Это только в первый раз стыдно, потом привыкнешь. Приготовив кофе “латте”, он позвал её на кухню.
Накинув на голое тело голубой халатик “будущей свекрови”, Алла приняла из рук Кирилла чашку с горячим напитком. Она ждала, что он её обнимет и поцелует, но вместо этого Киря ушёл в другую комнату, чтобы позвонить другу.
Оставшись одна на кухне, девушка едва не поперхнулась кофе, увидев на пороге квартиры будто возникшего из ниоткуда низкорослого бородатого мужчину с крупным носом и следующую за ним женщину-блондинку с вьющимися волосами. Бросив им короткое “здрасьте”, Аллочка юркнула в ванную комнату, чтобы переодеться. Кирилл, выйдя в фойе, ухмыльнулся, дав отчиму понять, что оказался “парнем не промах”. Видимо, по-мужски они поняли друг друга, а мать лишь снисходительно покачала головой в сторону сына.
– Последние годы у Кири очень болел желудок, – продолжала речь постаревшая Лариса Львовна.
Со слов их соседки, Алла знала ещё в период свиданий с Кириллом, что он постоянно питался пиццей, фастфудом и пил много колы, видимо от чего и мучился гастритом.
– Лара не любит готовить, – сказала однажды соседка Кирилла. – Привыкла к роскоши. Киря в детстве жил у бабушки за городом: барахтался в грязных лужах, пока она замуж не выскочила за богатого еврея. Родной его отец был гулящим, постоянно ей изменял, много пил.
Лысоватый еврей с двойным подбородком был старше жены на пятнадцать лет. Лара называла его уменьшительно-ласкательно “Иося”. Он считал, что мужчина может быть чуть красивее обезьяны, если у него есть деньги. Лариса Львовна родила ему дочку, которую он обожал. А пасынок Кирилл был ему в тягость, Иосиф Маркович заботился о нём только материально, и то лишь в угоду жене.
– Он решил поехать на обследование в Санкт-Петербург, – продолжала Лариса Львовна. – Там, после длительного пребывания в стационаре, ему поставили страшный диагноз: рак печени.
Алла ужаснулась.
– Иося потратил много денег, чтобы сделать Кире дорогостоящую операцию по пересадке печени.
Слушая плачущую в трубку женщину, Алла распахнула окно их с мужем небольшой квартиры в Вюрцбурге, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Это был родной город её отца в Германии, куда он вернулся с семьёй в период начавшейся в Cоветском Союзе перестройки. Вдали виднелся собор святого Килиана, башни которого были видны практически из любой части города. Когда-то девушка мечтала обвенчаться с Кириллом в каком-то старинном соборе, но её мечтам не дано было осуществиться.
– …Но было поздно, – вернувшись из мыслей о прошлом, Алла снова услышала голос в трубке. – Его собственная печень уже дала метастазы в другие органы.
Алла не испытывала ни вражды, ни жалости к этой женщине, просто сочла своим долгом выразить ей соболезнования.
– Кроме того, – продолжался плач в трубке, – Кирюша страдал сахарным диабетом, поэтому новая печень так и не прижилась.
Алла хорошо помнила, как после их первой близости с Кириллом она ещё больше привязалась к нему и мечтала о скорой свадьбе. Но он не спешил с предложением о замужестве. Несмотря на повторяющиеся случаи их физической близости, Кирилл со временем начал отдаляться. Алла чувствовала себя приобретённым трофеем, за который он уже не хотел бороться. Девушка готовилась поступать в университет в другом городе, время поджимало, и она решила выяснить отношения c женихом.
– Мама запретила мне жениться на тебе, – ответил Кирилл кратко, но уверенно. – В начале мне надо встать на ноги. Наверное, ты поезжай, поступай в университет, а там видно будет.
Алла интуитивно ощутила фальшь в его словах, но он был неприступен – сказал, как отрезал.
Продолжая смотреть в окно, чувственная женщина вспомнила на мгновение, как бежала тогда, задыхаясь от слёз после разговора c возлюбленным, и, упав дома в руки матери, во всём ей призналась.
– Дурочка! Ты ещё с десяток себе таких найдёшь! – ответила та, искренне удивляясь нервному срыву дочери. – Ты у нас красивая, умная, не останешься без мужа.
Слова самого близкого человека не уврачевали рану Аллочки, а сделали её ещё глубже. “Как она может? Она совсем не понимает моих чувств!” – думала она о матери.
За спиной Аллы подружки шептались, что Лариса Львовна присмотрела для сына другую невесту, из состоятельного круга, и это углубляло её кровоточащую душевную рану.
Девушка чувствовала себя преданной не только парнем и “будущей свекровью”, но и собственной матерью. Ей хотелось ринуться в объятия первого встречного мужчины, чтобы заглушить душевную боль и как-то поднять чувство собственного достоинства. Но что-то её остановило на пути в бездну.
По дороге из университета Алла однажды зашла в храм, и, постояв немного на службе, впервые почувствовала некое облегчение. С тех пор, время от времени общаясь с местным священником, она начала исцеляться душою.
– …На фоне этой картины он ещё и травмировался, – не унималась Лариса Львовна. – Упал с лестницы, получил перелом шейки бедра и окончательно слёг.
Наблюдая из окна за выходящими из собора людьми, Алла неожиданно вспомнила, как пару лет назад настойчиво звонил её смартфон, когда она кормила их с мужем десятилетних двойняшек. Тогда она не взяла трубку. Вскоре ей написала сообщение одноклассница, которая была на встрече выпускников: “Приезжал Кирилл, в надежде тебя увидеть. Он уже во втором браке, но, по-моему, несчастен. Много расспрашивал о тебе: замужем ли ты, как живёшь? Попросил меня набрать номер твоего смартфона, чтобы пообщаться, но ты не взяла трубку”. “Слава Богу, – подумала тогда Алла. – Дважды в одну реку не войдёшь”.
– …Через пару дней Кирюшу будут забирать из Питера в Челябинск, чтобы похоронить, – снова расплакалась Лариса Львовна. – Здесь, в его родном городе, мы хотим поставить ему памятник, рядом с могилой бабушки… У Кирюши остался взрослый сын от первого брака и маленькая дочь от второго.
“За всё приходится платить”, – подумала в этот момент Алла.
Подруга также рассказала ей, что Кирилл “нагулял на стороне” дочь, будучи ещё в первом браке, и лишь потом повторно женился.
“Грех не уложишь в орех”, – вздохнула женщина, размышляя о том, что ей тоже пришлось пожать посеянное.
Муж любил её, пышногрудую и зеленоглазую красавицу, но иногда в порывах эмоций выговаривал, что женился не на “девочке” – пусть ценит. Она плакала, но прощала ему эту горячность: ведь ещё до свадьбы сама призналась будущему мужу о своей прошлой жизни. Считала, что так будет честнее. Женщина уже много раз пожалела о том, что легкомысленно повела себя в юности и учила старшую дочь беречь себя от сексуальных отношений до брака.
“Смерть грешников люта”, – пришли ей на память мудрые слова из Великой Книги.
Впервые Алла ощутила сострадание к Ларисе Львовне. Кто знает, постигла ли бы её такая судьба, если бы она не вмешалась в их отношения с Кириллом?
– …Ты можешь зайти на его страницу в соцсети “Одноклассники”, посмотреть, каким Кирюша стал перед уходом в мир иной… – горько промолвила пожилая женщина.
– Лариса Львовна, я не подписана на “Одноклассники”, – прервала её Алла, завершая разговор. – Ещё раз выражаю вам своё соболезнование и на этом с вами прощаюсь.
Чтобы развеяться после печального разговора, она вышла на прогулку в летний парк. Вдыхая запах цветущей липы, женщина ещё раз вспомнила выпускной вечер и их с Кириллом прогулку по благоухающему пионами бульвару.
“Мне кажется, Лариса Львовна так и не поняла, какую боль причинила мне в юности, – подумала она с грустью. – А может, просто не захотела понять? Впрочем, её можно только пожалеть: она дорого заплатила за свою ошибку. Но, может, это и была судьба её сына?.. С ним бы я стала несчастна – ведь он блудил, будучи женат. Не хотела бы я оказаться на месте его жены!”.
Стараясь стереть из памяти образ не состоявшейся “свекрови” и усопшего Кирилла, она зашла в собор полюбоваться фресками.
Вечерело. На небе появились лёгкие тучки, а словно вместе с ними улетучилась и боль от нахлынувших из прошлого воспоминаний.
Татьяна Бугаец (Польша)
Views: 6