Я люблю французскую кухню. Люблю этот французский минимализм на большущих тарелках, люблю тонкие запахи и потрясающий вкус паштетов и соусов. Люблю даже то, где и как французы едят. Мне нравится эта куча маленьких, тесностоящих столиков, выпирающая прямо на улицу, шум разговоров посетителей, снующие официанты и пробегающие по тротуару прохожие… В этом есть что-то завораживающее. Это – настоящая Франция.
Ещё, как многие французы, я люблю морепродукты. В последний раз ел устрицы на Мальте. Это был небольшой ресторанчик на главной «пешеходке» Валетты. Они были свежайшие и просто невероятных размеров. Официант с гордостью говорил, что этих устриц привозят прямо с северного побережья Франции. Тогда я твёрдо решил, что однажды обязательно туда отправлюсь и не откажу себе в удовольствии их там попробовать.
И вот я здесь, в жемчужине Бретани – Мон-Сен-Мишель – замке, построенном прямо на скалистом острове посреди обмелевшего моря. Машину пришлось бросить за несколько километров на парковке. К замку вела пешеходная дорога, по которой разрешалось ездить только повозкам на лошадях и парочке туристических автобусов. Зато сам поход – это было незабываемое действо.
Сначала перед пешеходами из-за деревьев и высокой травы появлялся острый шпиль собора, затем, постепенно открывался и рос красивый скалистый остров с уходящими вверх строениями. По мере приближения, вид казался всё более завораживающим, путники останавливались через каждые триста метров, делали фото, пока, наконец, замок не представал во всём своём величии, грозно нависая над подошедшими людьми. Отлив дополнял картину потрясающими жёлтыми песчаными отмелями, уходящими за горизонт.
Проведя несколько часов в походах по замку и вокруг него, порядком устав, я, наконец, плюхнулся в кресло за столиком ресторана. С наслаждением вытянул уставшие ноги. Из панорамных окон открывался потрясающий вид на жёлтые отмели, убегающие вдаль к горизонту. Было шумно, в дальнем углу балагурила группа байкеров в коже, было много семей с детьми, возрастных туристов, был даже араб в белых одеждах, похожий на шейха, окружённый тремя закутанными женщинами.
Рядом с моим столиком располагалась четвёрка пожилых французов. С другой стороны сидели два парня, которые с умным видом смотрели меню на французском языке. При этом они обсуждали что-то по-русски, разбавляя свою речь ненормативной лексикой. Один немного походил на хулигана времён моей юности, другой был брутальный «качок». Я обычно в поездках старался избегать соседства с соотечественниками, но сейчас выбора не было.
Честно говоря, мне эти двое сразу не понравились. Вели они себя немного вызывающе, говорили громко и, слава Богу, что их обсценную лексику понимал, похоже, только я. «На “голубых” не похожи», – подумалось мне. И правильно, потому что чуть погодя к ним подошел третий, с виду интеллигент. «Наверное, слёт дилеров или мотивирующее обучение филиалов», – предположил я.
Сесть «интеллигенту» было некуда, поэтому «брутальный» повернулся ко мне, схватил свободный стул у моего столика и спросил: «Can I…?» Я сделал недоумённое лицо. «Брутальный» напрягся, но ни одного слова из себя больше выдавить не смог. Очевидно, с иностранным у него было намного хуже, чем у меня. “Of course, sure”, – выдержав паузу, великодушно ответил я со славянским акцентом.
Оглянувшись, я посмотрел на других соседей. Сидевшие за соседним столиком две пожилые французские пары вежливо улыбнулись мне и кивнули. Я не остался в долгу. Посмотрев, что они едят, я был несколько ошарашен их выбором. Они, французы, все заказали куриные окорочка с картофельным пюре. Французы! Окорочка!
Пожилой мужчина спросил, откуда я. Услышав, что я из России, все четверо соседей ещё более вежливо заулыбались. Но в их улыбке сквозила некая настороженность: а не вылезет ли сейчас из-за моего стола огромный бурый медведь? Или, может, я закажу на аперитив литр «Столичной»…
«Что заказывать?» – такого вопроса у меня не стояло. Сен-Мишель был просто окружён со всех сторон устричными фермами, и поэтому именно здесь я решил разориться и заказать самое дорогое блюдо – тарелку с морепродуктами. «Даже если нет денег вести роскошную жизнь, то хотя бы разок прикоснуться к ней можно», – подумал я. Официантка – женщина средних лет, шустрая, плотная, похожая на бригадиршу строительной артели, удивилась, одобрительно улыбнулась и предложила мне добавить бокал Шабли. Я согласился, и тем самым сразу вырос в её глазах.
Когда сначала принесли приборы, я испугался. Ну, прямо как школьник на экзамене. Приборов было восемь: два ножа, трёхзубая вилочка, маленькая чайная ложка, щипцы для дробления костей, одна длинная узкая металлическая пластина с двумя пупырышками и две гнутых проволоки. Я понял, что всё серьёзно. Всё это походило на набор хирургических инструментов в операционной.
Чуть погодя принесли мой заказ – огромную тарелку со льдом, упиханную сверху креветками, устрицами, лангустинами, рапанами и мелкими ракушками. В центре восседал огромный красный краб, угрожающе растопырив свои клешни. Наверное, половина зала обернулось посмотреть на мой столик. Стихли байкеры, и даже шейх как-то завистливо зыркнул на меня.
Я, взглянув на блюдо и на приборы, вздохнул, и честно сказал французам, что не знаю, как всем этим пользоваться, после чего они сразу меня полюбили. Пожилой француз, с готовностью, мне более-менее всё растолковал. Загадкой для меня осталась только длинная тонкая пластина с пупырышками. «Ну, с Богом», – подумал я, собрался и, под перекрёстные взгляды с соседних столиков, с уверенным видом приступил к трапезе.
Когда «брутальный» увидел, что мне принесли, и как я круто смотрюсь, он тут же сказал: «Я тоже хочу». Он повернулся ко мне и на своём «продвинутом» английском начал пытаться мне объяснять, что он хотел, но не смог найти это блюдо в меню. «Немудрено», – подумал я, ведь у них было меню на французском.
Я секунд двадцать издевательски вежливо кивал и слушал его бессвязную речь, затем просто сказал: «Да ладно, не напрягайся. Проси меню на английском и сразу всё найдёшь». «Брутальный» выдохнул и посмотрел на меня со смешанным чувством. Когда ему принесли другое меню, они с «хулиганом» наперебой начали тыкать пальцами в различные строчки и делать заказы. Официантка, делая вид, что понимает, улыбчиво кивала.
Я, правда, чувствовал себя, как на экзамене, и поэтому начал с того, что знаю – с креветок и устриц. Окружающая публика, увидев мою уверенность и поняв, что шоу не будет, спокойно отвела взгляды и вернулась к своей обычной застольной болтовне. С креветками разобрался быстро – дело знакомое, а устрицы, в отличие от свежих и вкусных креветок, к моему глубокому огорчению, оказались совсем не такими, как я ожидал. Они явно перенесли длительное недоедание или даже тяжёлую болезнь, перед тем, как были отловлены. Я правда был разочарован…
Зато я впервые научился гнутыми проволоками вскрывать рапанов и мелких улиток. И если в рапанах были более-менее приличные кусочки мяса, то большинство мелких улиток оказались пустыми. Наверное, их обитатели сбежали прямо перед отловом… и правильно сделали – есть там было совершенно нечего.
В это время торжественно вынесли второе блюдо с морепродуктами для соседней троицы. Зал опять замер. Четверо французов многозначительно переглянулись. Наверное, все подумали, что у русских у всех принято есть только устриц с крабами и пить Шабли. Шейх посмотрел в нашу сторону и уважительно покивал головой. Было правда смешно.
Я, закончив с довольно пресными лангустинами, приступил к крабу. Здесь меня ждало полное разочарование. Похоже, крабу было лет триста, он был ровесник французской революции и, возможно даже видел Наполеона. С трудом разломав панцирь клешней, я добрался до мяса. Оно было каким-то рассыпчатым, полусухим, и пахло старыми крабовыми палочками.
Никогда не устраиваю скандалы по таким поводам. Я просто отложил приборы, отодвинул тарелку и сделал глоток холодного Шабли. В это время для моих соотечественников принесли три больших кастрюли с мидиями и три тарелки с картошкой фри. Ставить всё это было некуда, так как ребята до этого уже что-то заказали, да ещё и тарелка с крабом…
У соседей началось горячее шумное разбирательство – кто это заказал? И как всё это съесть? Официантка, с горой еды, стояла и всё это удивлённо слушала. Снова внимание всего зала переключилось в нашу сторону. Мне стало опять немного неудобно за парней. Проблему решил «интеллигент», просто попросивший официантку упаковать всё это с собой. Молодец, парень, да и двое других сразу нашли плюсы в том, что вечером им будет, чем поужинать.
Принеся заключительный эспрессо и счет, женщина, улыбаясь, спросила: «Всё ли было хорошо?» Не желая стирать улыбку с её лица, я честно сказал: «Соус для устриц был просто потрясающим!» – и потом ещё более честно добавил: «Да, с крабом, по-моему, что-то не то…» – и полез в карман за бумажником. В правом кармане было пусто, в левом что-то выпирало. Там оказались ключи от машины и остатки мелочи. Я похолодел. Тонкого кошелька с кредитками, правами и наличными не было. Сразу целый шквал мыслей пронёсся у меня в голове. Забыл в гостинице? Украли?! Оставил утром в кафешке? Очевидно, этот ворох мыслей сильно преобразил выражение моего лица.
Официантка с тревогой посмотрела на меня и, подумав, что я, наверное, знаменитый математик и сейчас ищу решение сложной теоремы, сказала: «Попозже подойду». Я постарался успокоиться. «Так, мне через два дня улетать. Надо расплатиться за ресторан, за две ночи в гостинице, за бензин и платные дороги», – раскладывал я ситуацию по полкам и, глядя на остатки мелочи, с какой-то тоской посмотрел на шумную, довольную аудиторию ресторана. Медленно обводя взглядом зал, я видел улыбающихся людей, увлечённо что-то обсуждавших на своих языках. «Наверное, что-то подобное чувствовали эмигранты первой волны», – подумалось мне, и тут мой взгляд остановился на соседях, собирающихся уходить с пакетами мидий…
«Парни, похоже, у меня украли кошелёк», – спокойно, но как-то обречённо сказал я без особой надежды. Ребята повернулись, молча посмотрели на меня. «Сейчас они что-нибудь скажут, повернутся и уйдут», – подумал я. Но они поставили пакеты с едой на свои кресла и подошли ко мне. Повисла небольшая пауза…
«Конечно, займём», – неожиданно для меня сказал «хулиган». Я взглянул на него – на меня смотрело доброе, открытое лицо родного человека. «Брутальный» подошёл ближе и, заглянув мне в глаза, улыбаясь, сказал: «Да ладно, не напрягайся», – и положил мне руку на плечо. Мне стало стыдно и одновременно как-то тепло.
Решение нашел «интеллигент», который посмотрел на мой телефон и спросил: «Есть мобильный банк? Я расплачусь по счёту, дам триста евро наличных, а ты перекинешь мне…» Мы так и сделали, затем они оставили номера своих телефонов, и мы, пожав руки и обнявшись, по-братски распрощались. Не поняв, в чём дело, и почему такое тёплое выражение чувств, посетители, наверное, подумали: «Эти странные русские. Нам их никогда не понять».
Я медленно шёл по дороге назад. Солнце клонилось к закату, но мне внутри было тепло не от него, а от какого-то накатывающего чувства общности с огромным количеством людей, живущих далеко-далеко от меня. И было по-настоящему хорошо. Я не торопился и наслаждался этим чувством. Меня обгоняли другие туристы, проехала повозка с шейхом и его тремя жёнами, запряжённая лошадьми, прошли байкеры. Оглядываясь назад, я видел постепенно уменьшающийся остров, и в этом было что-то значительное и одновременно печальное.
Я тогда ещё не знал, что мой кошелёк мирно ждёт меня в подстаканнике моей машины, рядом с ручкой переключения передач, и что французская кухня будет полностью реабилитирована после посещения нескольких маленьких ресторанчиков на побережье… Но я твёрдо знал, что уже никогда не буду оценивать людей так скоропалительно и поверхностно, как раньше.
И мне от этого было хорошо…
Дамир Постоев.
Visits: 109
1 comment for “Французская кухня”