Мы с тобою части одного целого

Никогда не переставайте верить в жизнь.
Посвящается моей подруге Лизе.

Охай, бесстрашная! Падай, наивная! Смейся, бесстыжая!
Пусть эти сумерки станут проклятием или ошибкою.
Бейся в руках моих каждым изгибом и каждою жилкою.
Радостно всхлипывай, плачь и выскальзывай, жалуйся.
Хочешь – уедем? Сегодня? Завтра? Пожалуйста…
(с) Роберт Рождественский.

Все события и персонажи в этом рассказе вымышлены.

Есть такая техника. Смотришь человеку в глаза и говоришь про себя: “Мы с тобою части одного целого”. Вселенная мгновенно реагирует. Вы оказываетесь на одной энергетической и духовной волне. Какие-то нити связывают вас. Синхронизируют. Даже если вы с этим человеком никогда больше не увидитесь.
Утром 31 декабря 201* года я сидела в одном из центральных “Старбаксов” города Москвы и пять минут как применила эту технику к бариста. Сидела, думала себе, размышляла на тему того, почему нити эти сначала связывают нас с человеком, а потом развязывают. И как, вообще, научиться это принимать и жить с этим. Армии моей головы, сердца и подсознания никак не хотели существовать под одним командованием – у каждого командир был свой, а ты сиди себе, думай, наблюдай за их маршами, революциями, а то поди ещё командами “В бой!”. Взять бы этот файл да выбросить из компьютера своего сознания – целиком и полностью: “делит” – и нет этого утра, поцелуя в лоб, игриво поднятой брови над серым глазом, появляющихся сообщений на экране телефона, быстрого панического дыхания в ванной…
– Бэлла!
А? Это у меня в голове? Его голос? Ну, это ничего, это бывает.
– Бэлла!
Нет – у того голос более сиплый, а этот – поднимаю голову – Артём.
Чёрт, как не вовремя, мой компьютер только начал грузиться. Я, видимо, молчала, глядя в одну точку.
– Мы с тобою части одного целого… – медленно прозвучал мой голос. Кажется, сказала это вслух.
– Правда? – спросил тот же весёлый голос, но уже немного смущённо.
– А, это я так, не обращай внимания.
Спросил, почему я не дома, не режу салаты, не наряжаю ель.
“Ель” мне запомнилась, потому что все говорят “ёлка”, а тут – “ель”.
– Ель в этом году подождёт, – беззвучным голосом произнесла я.
– Ты, я вижу, не в духе? – осторожно спросил он.
– Просто пытаюсь примирить внутренних демонов.
– Тебе это всегда нелегко дается, да? – Артём спокойно посмотрел мне в глаза, отчего моё напряжение тоже ушло, однако я ничего ему не ответила.
Помолчали секунд двадцать. Он, наверное, как я потом поняла, прикидывал “за” и “против”.
– Машина припаркована здесь недалеко. Поехали со мной в Грузию! – в голубых глазах мелькнул огонёк.
Я не сразу поняла, что он предлагает отправиться тотчас.
– Что? Сейчас что ли? – отчего-то нахмурилась я.
– Да! Да! Сейчас! – чему-то очень радовался он.
– Да нет, ты что… А мама? Что я им скажу? И у меня нет с собой вещей…
– Так и скажешь: “Мама, я еду в Грузию!”. Мама будет рада, поверь мне. А щётку и трусики купим тебе по дороге.
Помню, меня позабавила наивность этого юнца, который полагал, что девушке для путешествия нужна лишь сменная пара трусиков да зубная щётка. Но терять мне было нечего, цепляться здесь – ну абсолютно – не за что, и мы отправились в наше “маленькое” путешествие…
Путь в Грузию, в Тбилиси из Москвы, пролегает через Воронеж, Новочеркасск, Ставрополь, Минеральные воды, Владикавказ. И это лишь малая часть городов, мимо которых мы проезжали. Ехали мы долго. Говорили, молчали, смеялись, спали (я), останавливались на заправках, пили временами очень дрянной, временами очень вкусный кофе, ели сэндвичи, слушали музыку, спорили, общались со случайными людьми, считали бабушек, торгующих у дороги, отмечали разность русских городов, говорили о предстоящих путешествиях, в которые каждый из нас мечтает отправиться, рассказывали о своей семье, о домашних животных, бывших у каждого в детстве, каких-то дальних необщих знакомых, взбирались по серпантину, охали от крутизны поворотов, боялись упасть в пропасть и снова говорили.
В этом путешествии я обнаружила, что есть люди, с которыми говорить можно очень легко, с которыми говорить очень приятно, и готов всю жизнь только и делать, что говорить. Или просто молчать. Это тоже можно. Ну, то есть всё на свете можно!!! Можно выйти в ночи на безлюдной заправке и ждать с ним, пока заправят машину, можно держать в руках карту, чтобы ему было видно, можно начинать каждую новую мысль словами: “А представь, что/если/когда…” – и каждый раз с нетерпением ожидать, что там будет после этого “А представь”. Это не чувство влечения, не чувство страсти, а, скорее, какого-то спокойствия, доброты, безопасности и такого отчётливого – ни с чем не спутаешь – всепоглощающего счастья. Счастья просто быть сейчас каждую эту чёртову секунду – чувства неизведанного мне ранее.
Новый год застал нас где-то в районе Ставрополя. Дороги были пустые, и о том, что он, Новый 20**, уже наступил, мы догадались по звукам салюта и голосам, доносящимся издали.
– С новым годом, Артём, – сказала я своему попутчику.
Он ничего не произнёс, а только посмотрел внимательно мне в глаза, потом куда-то ниже, в район губ, и улыбнулся.
В Тбилиси мы приехали 1 января под вечер. Взяли первый попавшийся отель – два номера на разных концах коридора – такие были свободны, и последнее, что нас волновало, это близость номеров друг к другу. Затем купили мне две футболки, одно платье, одни кеды и тушь для ресниц – вещей ведь, кроме тех, что были на мне, у меня не было. Оставалось немного времени, чтобы передохнуть и отправиться ужинать, гулять – точной программы относительно того, чем мы займёмся, на сколько дней приехали, у нас не было, да оно было и не нужно.
Между тем город пах сладким вкусным запахом. Так пахнут города, в которые приезжаешь издали и которые сразу располагают к себе, отдаются без остатка, не боясь дать слишком много, а напротив, давая всё больше и больше, как гостеприимная восточная хозяйка, что всё приносит и приносит разные блюда на стол.
Мы сели в кафе, понравившемся нам чем-то, и попросили у официанта, молодого грузинского паренька, по идее Артёма, “Всё лучшее грузинское сразу!”. О, нужно было видеть этот стол!.. Не стану перечислять блюда – те, кто бывал в грузинских ресторанах, поймут, да и представят это «лучшее сразу»… То есть одновременно… То есть в один приём пищи…
Стоит ли говорить, что заказать “всё лучшее грузинское сразу” было не самой лучшей идеей, что когда-либо приходила в наши светлые головы? То ли от усталости, то ли от гигантского количества съеденного, а, главное, выпитого, мой язык развязался и моему спутнику посчастливилось познакомиться с не самой мирной версией меня… Началось всё то ли в шутку, то ли как невинная моя (мне так казалось) жалоба.
Чуть позже я разогнала себя и кричала. Ещё позже кричала матом, чем пугала людей, что спокойно ужинали в ресторане, ещё позже плакала у Артёма на плече. Нет, не плакала – выла…
Фёдор Михайлович Достоевский писал, что Бог послал женщине истерику, любя. Те же, кто хоть раз в жизни испытывал самую настоящую истерику, сойдутся во мнении, что это процесс, который ты не контролируешь. Какая-то сила, гигантская волна словно извергается из тебя. Остановиться весьма тяжело, пережидаешь, когда наконец шторм закончится и оставит тебя в покое, но “покой нам только снится!”. А пройдет час и спросят тебя окружающие: “Так в чём было дело? Что это было?” – потупишь взор и разведёшь руками: не помнишь, не знаешь, сама не понимаешь в чём.
Со всеми переживаниями, испытанными мной за тот год и даже ранее, утром 31 декабря, сидя в одном из центральных “Старбаксов” города Москвы, я решила окончательно распроститься. Тогда меня и нашёл Артём. Логично было бы предположить, что именно его, Артёма я и назначила той “отдушиной”, которая бывает нужна в такие непростые моменты. Здесь можно было бы прояснить, что это за моменты такие, да и признаться, в первой редакции этого рассказа я так и сделала, но чего зря болтать, упомяну о них как-нибудь позже. А пока вернёмся в ресторанчик города Тбилиси в вечер 1 января.
– Я никак не могу себя простить, что тогда, в январе 20** года вернулась, сама вернулась, хотя совсем уже не любила и всё понимала, натворила разных дел, сама поместила себя в обстоятельства… Такие ошибки…
Тут не выдержал Артём, до этого мужественно переносивший внезапно свалившееся на него безумие, закричал, не стесняясь в выражениях:
– Ты думаешь, Бог – идиот? Ты думаешь, он не знает, что делает? Ты правда так думаешь, Бэлла??? Всем глубоко нать, что когда-то там, в далёком 20* году ты совершила какие-то там ошибки. Всем нать, понимаешь??? И тебе должно быть тоже! Кто не совершал ошибок? А? Бэлла? Посмотри на меня, скажи!!! Есть ли хоть один такой идеальный человек???
Спустя время я поняла, отчего так разгневался в тот вечер всегда сдержанный Артём. Его очень раздражало, когда люди не верили жизни, не верили тому, что Бог ведёт их дорогой самой лучшей для них, что нет никаких случайностей, а значит нет никаких ошибок. Я, признаться, до того не думала над теми вопросами, которые выкрикивал Артём, а думала лишь о своем “горе” (теперь даже слово это не смею произнести). Тогда же, в тот момент, под “а капелла” грузинских музыкантов я вдруг услышала, ЧТО говорит Артём. Услышала, как взрыв. Как стрелу, попавшую мне прямо в сердце, голову и самый мозжечок. Как-то мгновенно очень сильно устала, до мутности в голове, словно только сейчас поняла, что до этого носила очень тяжёлые мешки, села на диван, попросила воды, выпила её, обмякла и молча ушла. Вы, наверное, думаете, что логичным продолжением того дикого вечера стала такая же бурная ночь? Вы глубоко заблуждаетесь. Поверите ли вы мне, если я скажу, что та ночь в одиночестве была лучшей в моей жизни? Я словно избавилась от неподъёмного груза, который носила с собой сколько себя помню. И дело было вовсе не в том, первом человеке, о котором я так жалела и кричала про 20* год, и не в том, другом, сероглазом, с игриво приподнятой бровью… Дело было во мне самой! В моих реакциях на жизнь, на саму себя, на любимых людей, на просто окружающих людей, на каждое Божее утро, словом, на всё…
В следующий ясный, блистающий солнцем день Артём постучал в мой номер только в полдень, таким образом дав мне поспать часов десять кряду. Спала я на хрустящей белой простыне, укрывалась таким же белоснежным одеялом, чувствуя себя настоящей принцессой, попавшей в замок. Не зря говорят – сон лечит всё. Та ночь забрала у меня всю истерию прошлого вечера, да и прошлых лет тоже, не оставив мне ни капельки…
Артём не высказал мне ни одного слова упрёка, не кинул ни одного косого или напоминавшего минувшее укоризненного взгляда, а улыбнулся и спросил, что я хочу на завтрак.
Неожиданно для нас самих мы с Артёмом очень сроднились. И сроднила нас не только дальняя дорога, но и откровенность, произошедшая с нами в тот вечер в ресторане. О, никогда не стесняйтесь своих чувств, даже если они безумны! Я, как уже сказала, была откровенна с Артёмом, а он, в свою очередь, был со мной. Скажу наперёд, что за всю нашу поездку я ни разу не взяла его за руку, не обняла, словом, не сделала ничего, чтобы унизить его тем, что в народе называют “клин клином выбить”. Он тоже не совершил никаких попыток меня соблазнить или даже поцеловать, понимая всю глупость, всю ненужность этого на тот момент времени.
В тот день мы гуляли по Тбилиси, пробовали новые блюда, вновь пили грузинское вино, правда, уже спокойнее и в меньших количествах, снова слушали музыкантов, танцевали с местными лезгинку, плакали вместе с грузинской певицей, певшей нам на непонятном языке, но, несомненно, о любви! Позже угощали её, фотографировались и поднимали межнациональные тосты. Было ощущение, что время остановилось, границы стран, культур, сердец, человеческих историй, перепетий размылись, день длился очень долго и вместе с тем то был миг.
В следующую неделю мы выезжали за пределы города, смотрели прекрасные замки, видели горы, реки – Арагву, Куру, о которых писал Лермонтов. Признаюсь, это место давно манило меня к себе, и увидеть его своими глазами было настоящим счастьем. Также мы побывали на настоящих грузинских застольях, посетили городок Сигнахи – нам посоветовал его местный таксист, колоритный мужичок с приятным акцентом, разговорчивый и смешливый. Пока он вёз нас в горы, спросил: “Вы, ребята, были в Сигнахи?”. Ни в каком Сигнахи мы, конечно, не были и даже не слышали о нём. “Вам обязательно нужно посетить Сигнахи, – сказал мудрый грузин голосом, не терпящим возражений. – Отправляйтесь туда, вам понравится”.
В Сигнахи мы поехали в наш предпоследний день пребывания в Грузии сами, на машине Артёма – праздники заканчивались, обычная, настоящая жизнь требовала нашего возвращения. Город нам показался красивым, маленьким, с прекрасными храмами, площадями, парками, очень приятным. Однако, для чего нам нужно было туда непременно приехать, как настоятельно советовал таксист, мы поначалу не поняли.
За время, проведённое в Грузии, моя жизнь очень сильно изменилась. Ну, точнее внешние обстоятельства были прежние – я всё так же оставалась Бэллой, с такой-то работой, получающей такую-то зарплату, живущей в мегаполисе. Но внутри что-то безвозвратно поменялось. И я определённо знала, когда это произошло. Интересно, что однажды доверившись жизни, у меня стали происходить только прекрасные события, и хоть несколько раз всё же был соблазн потерять это ощущение чистоты, спокойствия и твёрдого знания, что всё происходит наилучшим образом, я держалась стойко и сохраняла это ощущение… Ощущение, проявившееся в мою первую ночь в “нашем” Тбилиси.
Вернувшись в Москву, жизнь вроде как шла своим чередом. Я всё так же вставала часов в девять, “тупила” пару часов поутру, ходила на работу, пила кофе, залипала в “Инстаграме” – словом, жизнь была та же, но вместе с тем абсолютно другая. Месяца два по возвращении мы не общались с Артёмом вовсе. И, не смотря на то, что головой я понимала, что значит так оно и должно быть, всё же немного расстраивалась. Может, я напугала его своим безумием – точного ответа у меня не было… Это время я наслаждалась своей компанией, иногда ходила на свидания с какими-то мальчиками, привыкала к себе – лучшему подарку, полученному мною за жизнь…
Артём появился в моей жизни спустя, как я уже сказала, месяца два, и уже никуда меня не отпускал. Как он потом сказал, хотел убедиться, что ему это всё не показалось, что без меня он быть очень не хочет и со мной ему намного лучше, чем без меня. Наши отношения начались с чистого листа, мы начали общаться, как бы не зная друг друга – ходили на свидания, в кино, знакомились с родными и друзьями, а наше путешествие в Грузию отдавалось лишь эхом, ведь впереди их столько! Наших. Общих. Путешествий.
Расписались, а потом и повенчались мы спустя год после нашей поездки в Грузию в круглосуточном ЗАГСе в Сигнахи в присутствии наших родителей и парочки самых близких друзей. Как оказалось, таксист, что отправил нас в этот город, уже тогда принял нас за влюблённую пару. И в самом городе местные рассказали, что Сигнахи – очень романтичное место, здесь, по преданию, жил бедный художник Нико Пиросмани, который положил к стопам любимой тысячи цветов, отчего и появилась песня «Миллион алых роз». Из-за этого в город съезжаются влюблённые – их здесь расписывают без месяцев ожиданий, вот так сразу, а сам зал находится напротив дома, в котором останавливалась возлюбленная Нико Пирасмани – актриса Маргарита, фамилия которой, видимо, потеряна для будущих поколений навсегда.
Если читатель ожидал найти в этом рассказе лихо закрученные сюжеты, то такого человека моя история разочарует, и слава Богу, так как к лихо закрученным сюжетам тяготеют, как мне кажется, одни глупцы или люди, которым очень скучно живётся. Я знаю, о чём говорю, так как сама долгое время – двадцать пять лет моей драгоценной жизни принадлежала к первой, да и ко второй категории одновременно. Теперь же я ни на что не променяю мою жизнь, спокойную, размеренную, счастливую, наполненную прекрасными событиями, и его слова тогда, когда делал мне предложение: «Слушай, Бэлла, я давно хотел сказать… мы с тобою части одного целого. Нам непременно нужно пожениться. Ты станешь моей женой?». Самые. Прекрасные. Слова. На свете…
Так эта история, начатая 31 декабря 20** в одном из центральных “Старбаксов” города Москвы не закончится никогда, покуда двое людей на планете Земля – мужчина и женщина – ощущают себя не разрозненными единицами, а частями одного. Большого. Целого.

Элина Пошнагова.

Views: 335