…Было лето… 2017 года… Жаркое невероятно. Я сидел в кафе и, обливаясь потом, пил холодную минералку. Где-то за стеной тихо гудел кондиционер, но это не спасало… Ночью мне приснился какой-то господин Мясницкий и обещал всё объяснить… Лица я его не разглядел. На нём была золотая маска. Что он хотел мне объяснить? Бред какой-то! Только я собрался встать и уйти, как рядом со мной, неизвестно как и откуда, появился странный мужчина. Странность его заключалась в том, что одет он был так, словно никакого лета не было и в помине! Ну, объясните, зачем на нём был старый, драный, грязный тулуп? Огромные валенки и шапка из кучки еловых шишек?! К тому же фигура его плавала в воздухе, то раздваиваясь, то собираясь… Забыл про лицо сказать: когда я учился в консерватории, такое лицо было у вахтёра… То есть ничего особенного… Мужчина приподнял шапку, привстал, поклонился и сказал:
– Здравствуйте, дорогой писатель, Саша! Это я, Мясницкий Сергей Соломонович! Я ведь могу к вам так, запросто, обращаться? Это я приснился вам сегодня ночью! Не обращайте внимания на мою одежду! Я прилетел из мест, где все так ходят. Вы, хотите верьте, хотите нет – я старше вас на много миллиардов лет! Господином Мясницким, Сергеем Соломоновичем, я пробуду лет триста! Вы про жизнь вашу всё правильно написали! У начальства вашего – носорожья кожа! Но не всё так просто в этом мире, дорогой Саша! И я попробую кое-что вам объяснить! (Вдруг откуда–то послышались тихие звуки игры на арфе). Нет!!! Не смей!!! Сумасшедшая!!!
Мясницкий бесшумно взорвался, исчез, и на его месте появилась очень красивая женщина, возраста совершенно непонятного. Ей можно было дать и 30 лет, и 150! У неё была прекрасная фигура и удивительные глаза. Цвет их постоянно менялся. То они были карие, то зелёные, то голубые… При этом они ярко мерцали, как звёзды… (Я себя не описываю, я просто сидел, как каменный)… Женщина приблизилась ко мне, придвинула к моему лицу свою большую, белую, ароматную грудь… Потом села мне на колени своим тёплым, удивительно привлекательным задом и, обняв меня за шею, весело прошептала:
– Ну что, мальчишечка седенький, прошвырнёмся? До матери Венеры рукой подать!
Что-то свистнуло, заревело, и на место исчезнувшей женщины мягко приземлился Мясницкий… Он был одет римским консулом. Он смеялся.
– Я не могу отделаться от этой дамы 20 тысяч лет… У нас был роман, я устал от неё и ушёл к другой женщине… Она 20 тысяч лет не может мне это простить… Вечно мешает в делах… Ну ладно… Да! Тебе надо сказать, кто она! Зовут её Лиора! Она двоюродная сестра Зевса. Её должность – хозяйка островных пляжей и конкурсов красоты… Зевс прогнал её с Олимпа за недостойное поведение…Развратничать разрешалось только ему… Ах, Саша, как огромен, как прекрасен, как ярок, разнообразен и поразительно оригинален небесный, невидимый вами мир! Но это потом… Всему своя очередь! К делу, Саша! Смотри! (Передо мной появился кожаный чехол, в котором обычно носят кларнеты). Здесь бутылка вина! Выпей ночью стакан! Это очень тебе нужно! Ты упорно пытаешься понять, что происходит с твоей страной! Она с твоей точки зрения почти погибла! Ты потрясён! Ты можешь сойти с ума! И меня командировали тебя спасти! Кто-что… Не важно! Узнаешь потом… Пей вино и ничего не бойся! Ты под моей защитой! (Мясницкий исчез.)
Я с трудом дождался ночи. Наконец она наступила. Прохладно. Благоухает сирень… Луна ярко светит из-за прозрачных тучек… Тихо, мягко шумят деревья… Что-то тревожное есть в этом шуме… Пора! Я вынимаю бутылку из футляра и рассматриваю её. Она была тяжёлая, треугольной формы, совершенно чёрная. Я открываю её, наливаю в стакан густое, тёмно-бордовое вино и быстро выпиваю. И тут же я очутился в лесу, сидящим на толстой ветке многоствольного дерева. Как это произошло, я не понял. Мне показалось, что дерево дышало. И все деревья, из которых состоял лес, были необычной формы и едва заметно шевелили ветвями. Листьев на ветвях не было. Они были покрыты чем-то похожим на грибы. Я нисколько этому не удивился. Я был готов к любому полёту. Хоть на Луну, или дальше. В Москве была ночь, а здесь сияло солнце. Не зелёное, не фиолетовое, не синее, а самое обычное – такое, к какому мы привыкли. Внизу на полянке стоял маленький, белый домик, сказочного, немецкого типа. Красивый удивительно, похожий на пирожное, в котором дружно живут всякие сладости: крем, мармелад, изюм и прочее… В домике кто-то смеялся и звучала музыка. Вот она закончилась, и на крыльцо, напевая и покачиваясь, вышел толстенький, кривоногий, остроносый мужчина, похожий на Моцарта. Одет он был в обычный костюм вельможи 18 века, а голова его была покрыта старинным, белым, париком. Очень длинным, до пояса. Следом вышли юноша и девушка, тоже очень весёлые и очень нарядные. В бархатных одеждах и кружевах того же фасона, что и у Моцарта. Щёки и губы их были выкрашены в ярко-красный цвет. Они шли держась за руки. У них был вид влюблённых, встретившихся на очередном свидании.
Мужчина, похожий на Моцарта, сказал:
– Даша и Юра! Дети мои! Сделаем перерыв в винопитии! Хотя в этом мире заниматься чем –то другим не слишком интересно! Но нужно! Садитесь! (Юноша и девушка сели на скамеечки). Вас, наверное, удивит, но я совершенно не жалею, что, покинув земной мир, я, Моцарт, превратился в Чёрта. Вернее, меня превратили. Знаете, за что? За то, что я в земной жизни доставил людям очень много радости. А это, по здешним меркам, большой грех. Нужно много работать, чтобы получить прощение. Но если я его получу, я не уйду отсюда. Мне здесь интереснее, чем на земле. Сейчас я расскажу вам, чем я занимаюсь, и почему вы оказались рядом со мной. Вы были самой известной балетной парой мира, вас ждали миллионы! Видеть вас считалось счастьем! И вы стали кое-кого раздражать! Машина, на которой вы ехали на выступления, была в полном порядке, но мотор её неожиданно взорвался! И вот вы сидите напротив меня!
Даша. Господин Моцарт, вы говорите нам страшные вещи! Вы не можете объяснить, что это всё значит?
Моцарт. Могу! Разве плохи были фрукты и вино, которыми я вас угощал?
Даша. Господин Моцарт, не мучайте! Мы только что из огня!
Моцарт. Тогда слушайте! Вы думаете вашей страной управляют крокодилы, анаконды и суслики в звании министров? Ошибаетесь! Вами управляю я! Объясняю! Мне нужно, чтобы страна страдала! Вся! И она страдает! Почему? А потому что я превратил ваше руководство в орудие моей охоты! Они пешки! Я отнял у них разум! Они делают всё, что мне нужно, не понимая, чем они занимаются! А занимаются они истязанием своего народа! Страдает он долго, невыносимо! И в результате его страданий ко мне на кухню постоянно поступают тонны народных несчастий, объединённых в эмоционально-энергетический ком! Из него мой повар Драго делает пищу и рассылает её по нашим подземным царствам! Мы, подземные, тоже нуждаемся в еде! И нас миллиарды!
Из домика выходит чёрт Драго… Огромный, рыжий… Заспанный…
Драго. Шеф! Прибыли 250 тысяч тонн людских страданий. Что делать с ними?
Моцарт. Сделай из них паштет, сырные палочки и молочное желе… Мне уже звонили…Интересовались!
Драго. Слушаюсь! (Уходит).
Даша. А что будем делать мы, господин Моцарт?
Моцарт. Вы, дети мои, будете варить компот и варенье из человеческих слёз!
Даша. Мы?! Никогда!!
Моцарт (страшным голосом). Никогда!?!? А ну-ка, идите-ка сюда, бывшие звёзды балета! Услада глаз человеческих! (Сам подходит к Даше и Юре, обнимает их и проваливается с ними куда-то в глубину. На месте их исчезновения вспыхивает огонь, потом валит дым, и через несколько секунд они появляются на поверхности.)
Моцарт. Ну что, Даша, никогда?!
Даша. Буду, буду, буду! Всё, что хотите, буду! (Плачет. Платье на ней обгорело. Косметика на лице чёрно-зелёного цвета).
Моцарт (Юре). А ты?!
Юра. Сделаю всё! Вы меня убедили!
Моцарт. Драго, неси книгу!
Из дома выходит Драго с огромной, толстой книгой в руках. По книге едва заметно пробегают зелёные огоньки.
Моцарт. Смотрите! (Прокалывает свой палец, из него каплет кровь). Моей кровью подпишите договор о полном и безоговорочном подчинении и служении тёмным силам!
Даша. А чем подписать?
Моцарт. Окуни свой пальчик в мою кровь и пиши «Даша!», и ты, Юра, сделай тоже самое!
Даша и Юра подписывают договор.
Моцарт (отбрасывает книгу). Тёмные силы не победимы! Праздник!
…И Моцарт, и Даша, и Юра превращаются в страшных, чёрных чертей и начинают носиться над поляной.
Моцарт. Праздник! Всем радоваться!
Деревья ожили! Из них вылезли страшные, уродливые головы! Засвистели, завыли, заквакали! Взлетели в воздух! И всё это смешалось в огромный чёрный смерч, прорезаемый молниями!
Я дрожал. Из моего дерева полезли черви, трёхголовые человечки, крохотные динозавры. Все они пели и плясали. Появился Мясницкий, он схватил меня за шиворот, и мы взлетели в небеса.
Солнце! Свет! Мы висим в золотом шаре! И мы спасены!
Мясницкий. Ты всё понял?
Я заорал, что понял всё!
Мясницкий. Ты хочешь домой?
Я. Нет!!! Совершенно! Отнесите меня куда угодно! Только не туда!
Мясницкий. Я знаю, куда тебе надо! Закрой глаза! (Я закрыл). Теперь открой!
Я открыл. Мы стояли на площади старинного города. Шла торговля, толпилось множество весёлых, румяных людей. Пахло розами, свежим хлебом и навозом.
Мясницкий. Это Германия, город Любек, 18 век! Иди по этой улице и войди в первый попавшийся кабачок! Там твоё счастье!
Мясницкий исчез. Я пошёл по городу. Он был один из тех, в которые я всегда мечтал попасть. Готика, улыбчивые прохожие. Добродушные стражники, верхом. В конце улицы я увидел кабачок. Над входом была надпись: «Крепкое пиво и сочная свиная ножка!». Я вошёл. Кабачок был совершенно пуст. Широкие, длинные столы из дуба, такие же скамьи. Из-за занавески вышла девушка и подошла ко мне. Ласково улыбаясь, она спросила:
– Какого пива желает господин сочинитель?
Она была так красива, так женственна и обворожительна, что я не выдержал и заорал:
– Пушкин, старина, ты не прав! На свете счастья сколько угодно! А вот покоя и воли нет совершенно!
…Хотя в данном случае я о «покое и воле» просто забыл навсегда.
Views: 208