В кабинете сидело четыре человека, каждый занят своим участком работы. Сотрудницы уткнулись в экраны мониторов. Изредка кто-нибудь кидал реплику, все оживлялись на пару минут и снова углублялись в свои задачи.
Кабинет, в котором они сидели, располагался в кирпичном восьмиэтажном здании в самом центре города. Здание было расположено как завершающий элемент на стыке перпендикулярных улиц.
С первого по третий этаж располагался коммерческий банк, а выше – кабинеты сдавались различным микро и макро ООО-шкам и ИП-ешкам.
Как ни странно, охраны в здании не было. Даже при наличии солидной организации как банк, пост охраны не был предусмотрен. Возле лифтов сидела вахтёрша – бабушка божий одуванчик, вечно что-то вяжущая своим правнукам.
В связи со сложившейся ситуацией, внутрь здания проникали все кому не лень. Пару раз были кражи. Один раз вынесли крупную сумму денег из сейфа на восьмом этаже, второй раз вытащили кошелёк из сумочки сотрудницы на шестом.
Ранее упомянутые четыре работницы отсчитывали последние минуты, чтобы рвануть на обед в ближайшую столовую. Если выйдут позднее, то долго простоят в очереди, потому что таких же голодных, как они, было много. Если задержатся в столовой, то не успеют по своим другим делам сбегать, поэтому сейчас находились на низком старте.
Дверь в кабинет распахнулась и вошёл батюшка. Всё как полагается – в чёрной длинной до пят рясе, наглухо застёгнутым воротом и с длинными широкими рукавами. На голове – митра, на поясе – кушак. Мужчина был грузным, тяжело дышал. По сбегающим по щекам и прячущимся в густой бороде капелькам пота, было понятно, что на пятый этаж он понимался пешком.
– Мир вашему дому! – проговорил батюшка басом, хотя на вид ему было лет тридцать с небольшим.
В ответ работники лишь кивнули головой, собирая личные вещи со столов и блокируя компьютеры.
Внезапные гости посещали их часто, поэтому приход церковного служащего не особо удивил.
Пару дней назад молодой парень открыл дверь с ноги и ворвался в кабинет почти вприсядку. Хотел продать косметику.
До этого ещё один, увешанный детскими книгами, растопырив руки в стороны, влетел со словами:
– Таадаааммм!
Книг у него никто не купил.
Ребят было немного жаль – им же ставили планы продаж и за это платили копейки. Но предлагаемый ими товар был дорогим и не пользующимся спросом.
Чаще всего к ним захаживали распространители билетов в театр, продавцы средств от «клоповтаркановмышей», электрических лампочек, посуды и супер-пылесоса. И каждый придумывал свою тактику, чтоб завладеть их вниманием. За несколько лет каких только концертов не насмотрелись.
Батюшка сделал манипуляции с широким рукавом рясы и в его мясных пальцах появились иконки с изображением Николая Угодника Чудотворца и печальной женщины с семью кинжалами. Он их продемонстрировал, равнодушно смотрящим на него дамам. Надо сказать, что женщины, как и большинство россиян, относились к религии с уважением, но поверхностно. Их знания ограничивались Рождеством, Крещением и Пасхой.
На одной ноте, как принято петь молитвы, батюшка выдал тираду, из которой с трудом была понята просьба не пожалеть ста рублей, купить иконку, которая защитит от невзгод, проклятий, порчи и нищеты. Все средства пойдут на восстановление храма.
– Нет, спасибо, – отказалась начальник отдела и ухватилась за ручку своей сумки, собираясь на обед.
Батюшка в молчаливой просьбе обратился к остальным, но те замотали головами, отказываясь покупать иконки. Работницы одна за другой встали со своих мест – их ждала в столовой битва за обед.
И тут батюшка зарыдал. Оглушительно громко. Раскатисто. Из его глаз полились огромные капли слёз. Всхлипы шли вперемежку с молитвой и пожеланием присутствующим здоровья, не встречать злых и завистливых людей, не испытывать нужду.
Одновременно с этим батюшка кланялся и крестился.
– Что же вы такие равнодушные… – дальше шло неразборчивое бормотание, – чёрствые… – опять бормотание похожее на какое-то заклинание. – Не пожалейте сто рублей на благое дело… – зашептал он, – …сотвори́ Бо́га на́шего в ны́нешнем житии́ и в бу́дущем ве́це, да не возда́ст нам по дело́м на́шим и по нечистоте́ серде́ц на́ших, но по свое́й бла́гости возда́ст нам… – зашёлся батюшка рыданием… – по́мощи про́сим: изба́ви нас, уго́дниче Христо́в, от зол находя́щих на нас, и укроти́ во́лны страсте́й и бед возстаю́щих на нас, да ра́ди святы́х твои́х моли́тв не обы́мет нас напасть и не погря́знем в пучи́не грехо́вней и в ти́не страсте́й на́ших. Моли́, святи́телю Христо́в Нико́лае, Христа́ Бо́га на́шего, да пода́ст нам ми́рное житие́ и оставле́ние грехо́в, душа́м же на́шим спасе́ние и ве́лию ми́лость, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
У столпившихся и опешивших дам одномоментно возникла мысль – подать ему эти сто рублей, чтоб успокоился. Женщины достали из кошельков деньги, кто сколько, и подали батюшке. В обмен на купюры тот предлагал свои несчастные никому не нужные иконки, но никто их не покупал.
– Благодарствую, – собрав деньги и спрятав их в рясе, сделал он поклон последний раз. Стёр слёзы и покинул кабинет.
Спустившись вниз, сотрудницы отдела увидели стоявшего возле лестницы полного мужчину, который снял с себя церковную одежду и неаккуратно запихивал её в пакет.
Дамы ещё долго находились под впечатлением спектакля. Так у них ещё никто денег не выманивал!
Views: 1