ВИКТОРИЯ ДВОЙНИШНИКОВА: «Красота и любовь помогают изменить моё самоощущение»

Не ошибусь, если скажу, что в жизни каждого человека бывают проблемы. Кто-то справляется с их решением, а кто-то не видит выхода и с головой уходит в депрессию, страдания, стресс… В таких случаях незаменимым помощником становится психолог. Кто-то спросит: а почему не друг? На самом деле у тех, кто нас давно хорошо знает, предвзятое отношение, да и как в той песне поётся – друг может оказаться “вдруг…” Так что лучше всего обсуждать трудную ситуацию с компетентным специалистом. Например, таким, как ВИКТОРИЯ ДВОЙНИШНИКОВА. Автор серии книг “Свинцовая тяжесть семейных долгов”, обладательница ряда достойных дипломов, Виктория имеет большой многолетний опыт в распознавании истинной причины сбоев внутреннего мира человека.

– Виктория, расскажите о себе, о своём детстве, родителях.

– Я родилась в полной семье и почти с рождения живу в Москве. У меня было советское детство, которое я вспоминаю с большим теплом. Отец у меня – военный, но никаких гарнизонов и лишений военной жизни я не испытывала, так как после военного училища отец практически сразу поступил в Военную Академию, после которой остался в Москве, а потом ещё учился на экономическом факультете гражданского института, в который поступил за компанию вместе с мамой. В общем, учёба в нашей семье всегда приветствовалась и была семейной ценностью.

Родители всегда стремились дать нам с сестрой самое лучшее и по мере возможности занимались нами. Отец научил меня читать в очень раннем возрасте. Я помню была у нас даже магнитофонная запись сказки «По щучьему велению», которую я читала уже в возрасте 3 лет. Почти каждую субботу мы c родителями объезжали на своей машине «Золотое кольцо», ездили по древним городам и городишкам, посещали местные музеи и достопримечательности, за что мне регулярно влетало в школе, которую я пропускала в почти каждый субботний день. А ещё сохранились яркие воспоминания о моём первом посещении Большого Театра. Мне было 4 годика, и мама повела меня на премьеру балета сказки «Конек-Горбунок». Более волшебного зрелища я тогда не видела. Это было таким потрясением для меня, что на следующий день я заявила родителям, что непременно хочу стать балериной. И мама отвела меня в балетную студию, которая располагалась тогда рядом с нашим домом. Именно с тех пор изящный и воздушный мир балета стал моей любовью, которая сохраняется до сих пор. Балетки с розовыми атласными ленточками, белые пачки, станок, Шопен и Чайковский… первые выступления на сцене. Такой союз пластики и чарующей музыки не мог оставлять меня равнодушной.

Вообще нас с сестрой родители никогда не наказывали физическими методами, и тем удивительней было для меня, когда за вторую двойку за не сделанный словарик по русскому языку во втором классе, мама в сердцах замахнувшись моим портфелем, бросила, что если я ещё раз принесу подобное, то домой лучше не приходить. Cказано – сделано! Как по заказу – «подобное» не заставило себя долго ждать, и вернувшись со школы, я обречённо, но с явным намерением проучить нерадивых родителей, высыпала на диван ненавистные учебники из портфеля, а вместо них предусмотрительно положила тёплый свитер и стопку бутербродов с докторской колбасой и сыром. Cобрала свои пожитки и была такова. Дальше нескольких cоседских дворов, я не ушла, а по мере того, как на улице темнело, я сокращала расстояние на один двор, двигаясь всё ближе к дому. И вот я уже cижу на лавочке в соседском дворе, на улице совсем темно и слышу маму, которая тревожно с балкона меня зовет. Тёплый свитер уже на мне и последний бутерброд давно переварился. Помню тогда, как тренировала свою выдержку и силу воли, чтобы не сорваться и не побежать быстрей домой. Вот думаю, что мне тогда давало силы настоять на своем? Наверно внутреннее ощущение, которое я запомнила, что не только я, зависима от своих родителей, как ребенок, но и они, взрослые, от меня; оказывается, что не только они могут влиять на меня, но могу и я. Это было очень важное открытие для меня. После этого случая мама больше подобных воспитательных мер себе не позволяла.

Да, была и улица, и советские дворы, где дети играли в классики, салочки, вышибалы. С мальчишками не дралась, но пару раз врезала одному задиристому хулигану так, что приходили его родители жаловаться на меня. Мои только разводили руками: «Ты же девочка!» – восклицала мама… восклицала, но я чувствовала, что меня не осуждают, поскольку дралась за правое дело – защищала младшую сестру и, вообще, восстанавливала справедливость. Это желание защищать тех, кого обижают, так и сохранилось у меня навсегда. До сих пор не могу оставаться равнодушной, не могу пройти мимо или тихо промолчать, когда вижу несправедливость или когда кого-то при мне унижают. Вот обязательно влипну в какую-то историю. В общем, я была разным ребёнком, похоже такой разной и осталась.

А летом отец умудрялся всеми правдами-неправдами добыть для меня и сестры на целый месяц путёвки в пионерский лагерь в Евпаторию на море, а остальное время проводили у обеих бабушек по очереди. С дедами как-то не повезло. Один дед погиб под Сталинградом в Великую Отечественную войну, а второй был замкомандира лётного полка и сразу после войны, дойдя с бабушкой до Берлина, оставил ее с тремя детьми на руках, а сам вернулся в первую семью, которую обнаружил живыми, считая всех погибшими в первые дни бомбежек. Не осуждаю, поскольку время было страшное и очень тяжёлое. Всё смешалось в водовороте военных трагедий. Так что дедов, к огромному сожалению, нам с сестрой всегда не хватало. Зато у нас были потрясающие бабушки! Настоящие: тёплые, любящие, заботливые, балующие, в отличие от родителей, с тёплыми пирожками и абрикосовым вареньем, ароматными флоксами у крыльца и виноградной лозой у калитки.

Может быть, именно поэтому потребность в постоянном познании стала моей жизненной необходимостью сегодня. Я стараюсь не пропускать интересные культурные события, которые проходят в Москве – балетные премьеры и театральные спектакли, выставки. Так что мое советское детство было cветлое и благополучное!

– Как и почему пришло решение стать психологом?

– Вот о чём, о чём, но об этом точно не помышляла. Ну потому что, во-первых, в Советском Союзе такой профессии почти не было, а психологические знания были больше в области физиологии, да и те считались доступными только КГБ, а во-вторых, мои интересы к концу девятого класса лежали всё-таки ближе к другой профессии – актёрской. И весь десятый класс я посещала театральную студию. Играла в разных спектаклях, которые потом ставили перед школой, учителями, родителями и всеми любознательными желающими. Но и здесь как-то не сложилось, так же, как и с балетом. В балете преподаватель сказала, что меня надо везти в хореографическое училище и показывать хореографам, потому что есть способности. Родители тогда не захотели, да наверно и не могли этим заниматься. И балетная тема была на многие годы закрыта для меня. А с актёрской профессией уже лично мне не хватило решимости настоять на своём и сделать свой выбор самостоятельно без поддержки со стороны родителей. Поэтому я неосознанно повторила профессиональный сценарий своих родителей и поступила, выдержав в то время большой конкурс, в Институт Народного Хозяйства им. Г. В. Плеханова, где получила торгово-экономическое образование. Но по специальности почти не работала, так что в памяти остались только приятные воспоминания студенческой молодости.

В психологию же пришла через собственные личные кризисы и потери, которые проходила в молодые годы. Первый раз, ещё учась в Плехановском, решила выйти замуж за человека, с которым детская дружба переросла в любовь. В то время, когда мы решили поженится, он жил в Питере, но вот бывает и так, что строишь отношения годами, а разрушаешь за один миг. И я разрушила, и буквально сбежала со свадьбы, сев в поезд «Красная Стрела» Петербург-Москва за несколько часов до росписи в Питерском ЗАГСе №1 на Английской набережной. Cейчас, конечно, вспоминаю с улыбкой, но тогда всем было не до смеха: ни жениху, ни родителям с обеих сторон, ни гостям, которые косяками ехали с подарками и букетами, да и мне самой. Ну и второй мой кризис – развод. Ситуация была для меня очень сложной.

В личной жизни – разруха, в стране – разруха. «Смешались в кучу кони, люди». Что делать? Куда бежать? Понимала, что от себя далеко не убежишь, и чтобы не потерять себя окончательно, а справиться с решением, которое было верным, как показало время, я обратилась к психологии.

Когда эмоционально прожила эту ситуацию, то возникла потребность донести до других те ещё немногие знания, которыми стала обладать тогда сама. Да и страна стремительно менялась, развивалась. В Москву стали приезжать первые иностранные специалисты, в доступе появились книги по психологии. И я погрузилась в эту новую для меня область не то что с головой, а по-моему влезла всем телом. И вылезла только в 2015 году, когда завершила и своё второе высшее психологическое, и двухлетнее обучение Символодраме, и девятилетнее обучение транзактному анализу, и многочисленные семинары, лекции, защитой на звание сертифицированного транзактного аналитика в психотерапии СТА(Р) в Европейском реестре.

– Прочитала о вашей красивой коллекции фарфоровых кукол. А другие увлечения или хобби есть?

– Да, спасибо! Коллекция фарфоровых кукол у меня правда хорошая и довольно большая – около 100 кукол по всему дому. Есть куклы большие и не очень, авторские, cозданные совсем небольшим тиражом и совсем редкие, даже в единственном экземпляре. Это тоже искусство, которым я имею удовольствие наслаждаться каждый день. Поверьте, они могут смотреть на тебя внимательно и настаивать на диалоге. Образ куклы завораживал людей на протяжении столетий. C куклой человек делился своими страхами и надеждами, воспевал её в произведениях искусства. Так что логично, что рано или поздно она должна была стать искусством сама. C куклой в руках запечатлены многие аристократки и принцессы ХIХ века. На картине Маковского Великая Княжна Мария Николаевна держит в руках нарядную красавицу – куклу, а на фотографиях начала ХХ века мы видим дочек последнего русского царя тоже с куклами. Конечно, это была роскошь, и далеко не все родители могли позволить себе купить куклу из фарфора для своей дочки. Cегодня же кукла стала арт-объектом, и, подобно Галатее и Суок, она приобрела душу и ценность.

Но, конечно, кукла – не единcтвенное моё увлечение. Я увлекаюсь живописью. В моём доме висят несколько моих картин, написанных маслом. Кроме того, много вещей, которые я расписала в технике перегородчатой эмали и витражной росписи. Это и журнальные столики, один из них cтоит даже в моём рабочем кабинете, зеркала, многочисленные шкатулки. Даже мозаикой увлекалась. Cделала панно для камина. В общем, прикладное творчество очень люблю и восхищаюсь талантливыми людьми. Очень люблю цветы, поэтому в моём небольшом садике много цветов. И, конечно, балет, к которому я уже осознанно вернулась в зрелом возрасте и который остаётся моим приятным и полезным увлечением.

– Помните ли вы человека, которого консультировали впервые? Волновались ли вы? Получилось ли помочь?

– Помню несколько человек, которые были первыми. Это женщины с проблемами в личной жизни. Волновалась – не то слово! Готова была бежать к своему супервизору после каждой сессии с клиентками. По-моему, так и было. Cамое сложное для начинающих психологов – это научиться управлять своей тревогой. Если клиент – в тревоге, да ещё застывший от своей тревоги терапевт, то терапевтический процесс будет неизбежно стопориться. Поэтому c помощью супервизора сначала продвигаешь себя, а потом вслед за собой и cвоего клиента. Удалось ли помочь? Cложно сказать. Cейчас, уже обладая другими знаниями и опытом, кажется, что не могла тогда, но женщины ходили и что-то брали для себя полезное. Иначе зачем ходили? Это же не исповедь по принуждению!

– Проводите ли вы групповые тренинги или занимаетесь только тет-а-тет?

– Я работаю в разных форматах: и в индивидуальном, и групповом формате, и с парами. Я вела и группу учебного сопровождения психологов 4 курса, и терапевтическую группу на протяжении 6 лет, был преподавательский опыт транзактного анализа для врачей на факультете переподготовки в одном ВУЗе. После защиты решила немного передохнуть и переключилась на писательский опыт. За последние три года написала и издала две книги. Они тоже требовали довольно много времени и сил. Ну и конечно продолжаю индивидуальное консультирование.

А вот сегодня пошел обратный процесс: третью книгу, которая предполагается в серии «Свинцовая тяжесть семейных долгов» планирую написать с перерывом и возможно снова вернуться к групповой терапии и проведению семинаров. Вот такая смена профессиональной деятельности помогает справляться с эмоциональным выгоранием, которое нередко случается в помогающих профессиях.

– Что, на ваш взгляд, главное в работе психолога? И что самое сложное?

– Вы знаете, ещё бы в далёком прошлом, когда я только входила в эту не простую профессию, я бы ответила – знания, а сегодня я вижу это несколько по-другому. Да, безусловно, знания очень и очень необходимы и важны, но даже не они первичны, а способность специалиста к эмпатии, безусловному принятию человека и профессиональная правдивость. Без осуждения и критики видеть человека, с его достоинствами и недостатками, потому как обращаются разные люди с разными системами ценностей, которые могут отличаться от ценностей самого терапевта, и если сильное внутреннее несогласие специалиста возникает, то честно признаться себе и клиенту в своих ограничениях, чтобы избежать несознательных отыгрываний и психологических игр.

Принцип непредвзятости к клиенту – это и главное, и сложное, а для этого терапевт должен быть способным к построению терапевтического альянса, не используя своё субъективное впечатление. Это не просто, и этот навык нарабатывается с опытом.

– Каковы различия между западными психоаналитиками и российскими?

Я много наблюдала и общалась с западными коллегами, когда училась у них и когда сама уже принимала участие в качестве экзаменатора на международных конференциях. Наверное, основное отличие обусловлено нашими национально-историческими особенностями. В отличие от западных коллег, мы можем быть несколько авторитарны, наш Внутренний Родитель более жёсткий, ограничивающий и долженствующий. И это понятно почему.

Наша историческая действительность сильно отличается от Западной. Выживание – долгая и растянутая в нескольких поколениях тяжелая национальная травма, которая не так известна западным людям. Мы более суровы и требовательны к себе и другим. Именно поэтому нам сложнее удерживать позицию «Я-ОК, Ты-ОК».

Исцеление от своих собственных травм и травм своих предков, помогает выйти на единственно здоровую позицию в человеческом, а тем более терапевтическом контакте, появляется возможность выразить спонтанность, радость и удовольствие от жизни, которого так не хватает нашим людям.

– Есть ли проблемы людей, над которыми вам больше всего нравится и лучше удаётся работать?

– На самом деле работаю с разными проблемами, которые приносят с собой люди. Выбирать не приходится. И часто проблема, которую клиент приносит как запрос, лежит в другой плоскости. Но, как правило, всё вращается вокруг трудностей взаимоотношений между мужчиной и женщиной, с родителями, детьми. Люди неосознанно следуют своим сценарным решениям, которые были приняты ими в детстве, хотят они того или нет. И пока человек не осознает эти внутренние убеждения, которые легли в основу его решений, остановить дальнейшее сценарное продвижение почти невозможно. А эти решения могут реализовываться человеком, как в его карьере, так и в личной жизни. В принципе, люди и обращаются к психологам, когда в их жизни начинают активизироваться деструктивные сценарные решения и эмоциональные тупики. Успех в терапии, на самом деле, зависит не от любимых «тем» cпециалиста, а от удачно выстроенного эмоционального контакта с клиентом, наличия доверия, которое необходимо в терапевтическом контакте, созвучии с клиентом, но и конечно, немаловажен вклад самого клиента – есть ли мотивация на изменения и сотрудничество с психологом. Это работа двух людей, которые делят ответственность за качество процесса 50/50, и клиент не должен находиться в пассивной позиции.

– Кто к вам обращается чаще – женщины или мужчины?

– Знаете, когда я начинала свою практику, а это уже больше 20 лет назад, были женщины, мужчин почти не было. Но вот после кризиса 2008 года, когда мужчины потеряли бизнесы, финансы, т. е. когда фактически слетели нарциссические фасады, которые до этого мощно поддерживали их внутреннюю самооценку: дорогие машины, дома за границей, брендовая одежда – всё это в миг стало почти недоступным. Люди провалились во внутренние кризисы с переоценкой ценностей и поисков новых ориентиров. Вот тогда и пошли мужчины буквально «косяками» в терапию, чтобы разобраться в себе, взять поддержку и сделать новые сценарные перерешения. Так что теперь почти всегда 40%-50% cреди моих клиентов – это мужчины.

– Какие сложности у них в основном превалируют?

– В основном обращаются с трудностями взаимоотношений с противоположным полом: жёнами, мужьями, разводы, любовные треугольники, проблемы одиночества, депрессии. Повторюсь, что фокус первоначального запроса, который озвучивает клиент, в процессе его иссследования и формирования контракта на работу, часто смещается в иную область, в область взаимоотношений с кем-либо из значимых для него фигур.

– При возникновении неразрешимых вопросов у себя самой вы обращаетесь к другим психологам или удаётся провести сеансы терапии вашему одному «Я» другому?

– Думаю, что вряд ли кто-то решится лечить себе больной зуб, взяв при этом отвёртку. Любой здравомыслящий человек пойдёт к стоматологу. Вот так же и в моей профессии. Конечно, знания и навыки, которыми я обладаю, дают хорошее осознавание и часто этого достаточно, но при серьёзных проблемах, в которых трудно дистанцировать себя от ситуации, необходим нейтральный взгляд со стороны и эмоциональная работа, чтобы освободиться от негативных эмоций для избежания психосоматизации или других неприятных последствий. Cамому такую работу не проделать, нужен другой, кто сможет дать необходимую реакцию и эмоциональный отклик, помогающий нормализовать твоё состояние. Поэтому да – обращаюсь к старшим коллегам.

– Каковы ваши излюбленные книги и фильмы по психологии?

– Импонируют те классики психологии, которые отвечают на вопросы, возникшие в определённый период моей жизни. Читала и читаю много. Нравится Эрик Бёрн, Эрих Фромм, Алис Миллер, Джеймс Холлис, Клод Штайнер, но ближе всех классиков психологии – Фёдор Михайлович Достоевский и Стефан Цвейг. И тот, и другой исследовали глубины человеческой психики и пропасти души. Они с ювелирным изяществом способны, выворачивая наизнанку, обнажать скрепы и швы человеческого характера.

А вот что касается кино, то мне нравится старый фильм 1966 года Клода Лелуша, классика французской мелодрамы – «Мужчина и женщина». Фильм о любви автогонщика и очаровательной Анны – такой простой и такой сложный одновременно. Они уже далеко не юные и к встрече друг с другом накопили свой жизненный опыт. Фильм снят в необычной манере, нежный и лирический, пронизанный чувственностью, cтрастью, когда внутренние диалоги двух людей слышатся где-то внутри себя. Это фильм про вечные отношения между мужчиной и женщиной, про отличия мужской и женской психологии, про любовь, не вульгарную и похотливую – про ту, о которой мы все так мечтаем. Тема любви не имеет временных границ, у неё нет возраста, и её совсем не стоит стыдиться: «Примите телеграмму: “Браво. Видела вас по телевизору. Анна.” …Погодите! Не так! “Браво. Я вас люблю. Анна”. Открыто, честно и очень красиво!

– Есть ли у вас жизненный девиз или кредо?

– Не знаю, можно ли назвать это моим девизом или кредо, но в целом отношу себя к людям, у которых в жизни «стакан наполовину полон», но никак не пуст. Могу любить и ненавидеть, смеяться и рыдать, быть жёсткой и мягкой, решительной и сомневающейся, холодной и страстной. Часто горю какими-то идеями, планами, как говорится “если хочешь в жизни перемен, то не сиди на месте», а если нет энергии бежать, то замираю и наслаждаюсь тишиной. Верю, что если есть желания, то будут и возможности, а если будут действия – появятся результаты. И, как говорил Марк Твен: «Если ты хочешь, но не можешь, значит, не очень хочешь». Но я больше реалист, поэтому воды в моем стакане  недостаточно много, чтобы полностью удовлетворить потребность в ней, но и не настолько мало, чтобы жаловаться.

– Что вас вдохновляет?

– Вдохновляет всё красивое, что есть в нашей жизни. Ещё Пабло Пикассо говорил: “Вдохновение — как специя, её нужно совсем мало, но она может изменить всё”. Вот так и мне иногда нужно совсем немного, чтобы зарядиться энергией. Это может быть моё творчество, картина на выставке, которая вызывает у меня настроение, интересная книга, которая оставляет неизгладимое впечатление в душе, очаровательный букет цветов, путешествия, да просто солнце, которое, к сожалению, в Москве нынче редкость.

Энергия чувств тоже является источником моего вдохновения. Это моя реальность в ярких цветах.

Красота и любовь помогают изменить моё самоощущение во времени и пространстве. Это как глоток свежего воздуха, как некая тайна, которой касаешься больше сердцем, чем разумом.

– Много ли времени вы потратили, чтобы написать вашу набирающую популярность книгу «Свинцовая тяжесть семейных долгов?»

– Первую книгу написала за год, но с большим перерывом в 3 года. Первая часть первой книги «Тугой узел» была написана быстро, а вот потом что-то меня останавливало. Хотя я сразу знала, о чём буду писать и сколько книг будет в этой серии. Cюжеты же – из реальной жизни, из жизни моих клиентов, с которыми мне посчастливилось работать. Мне практически ничего и cочинять не надо было. Вторую книгу «Собачья верность» написала тоже где-то за год. Но эти сроки условные, по сути, за это время я только перенесла содержание на бумагу, придав правдивой реальности художественное оформление. А сами книги писались гораздо раньше, когда клиенты были в терапии, вскрывали свои семейные секреты, которые влияли на их жизнь и делали сценарные перерешения.

– И последний вопрос – порекомендуйте, пожалуйста, как непосвященному в таинства вашей профессии человеку распознать хорошего психолога, методика которого окажется действенной, и как не попасть в руки бесполезного.

У хорошего психолога должно быть хорошее образование, поэтому наличие не только высшего психологического, но и дополнительного образования просто необходимы. Важно, является ли специалист членом какой-либо Ассоциации, поскольку отсюда следует, что специалист руководствуется определенным Этическим кодексом, принятым в той или иной организации, или не следует, если нигде не состоит. А это уже вопрос безопасности. Предполагается, что есть Этическая комиссия, куда клиент может обратиться в случае необходимости. Никакие курсы не должны браться в расчёт.

Есть ли у психолога супервизор, который помогает менее опытному коллеге анализировать и корректировать работу с клиентом. Cоблюдает ли специалист границы и правило конфиденциальности. Вообще не стесняйтесь задавать свои вопросы. Это абсолютно нормально. Хороший специалист ответит на вопросы, которые, конечно, касаются вашей терапии в контакте с ним, но не детали его личной жизни. И, безусловно, ориентируйтесь на свои ощущения. Конечно, терапия – это не «праздник, который всегда с тобой». Повторюсь, методики и теории вторичны. Первично – ваше ощущение: комфортно – не комфортно, cлышат ли вас в контакте, не навязывают ли вам свое мнение и решения. Хороший специалист идёт за клиентом, а не наоборот. Чувствуется ли в отношениях между вами позиция «Я-ОК и Ты-ОК» или идёт перекос в какую-то одну сторону. Не должно быть манипуляций, обвинений, cкрытых и открытых упрёков, навязываний и пристыжения. Всё это очень важно. Вы доверяете свою душу, и если есть сомнения, то выбирайте себя!

Беседовала Юлия Руденко.

Views: 438